Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

.. Я отказываюсь...)
Министр, напротив, высказывает, что зэки бесчувственны и не откликаются
на заботы. Приедешь в Магнитогорскую колонию, спросишь: "Какие жалобы на
содержание?" -- и так-таки при начальнике ОЛПа хором кричат: "Никаких!"
А вот в чЈм министр видит "замечательные стороны лагерного
исправления":
-- гордость станочника, похваленного начальником лагпункта;
-- гордость лагерников, что их работа (кипятильники) пойдЈт в
героическую Кубу;
-- отчЈт и перевыборы лагерного "Совета Внутреннего Порядка" (Сука
Вышла Погулять);
-- обилие цветов (казЈнных) в Дубровлаге.
Главное направление его забот: создать свою промышленную базу у всех
лагерей. Министр считает, что с развитием интересных работ прекратятся
побеги.18 (МоЈ возражение о "человеческой жажде свободы" он даже не понял.)
Я ушЈл в усталом убеждении, что концов -- нет. Что ни на волос я ничего
не подвинул, и так же будут тяпать тяпки по траве. Я ушЈл подавленным -- от
разноты' человеческого понимания. Ни зэку не понять министра, пока он не
воцарится в этом кабинете, ни министру -- понять зэка, пока он сам не пойдЈт
за проволоку и ему самому не истопчут огородика и взамен свободы не
предложат осваивать станок.

Институт изучения причин преступности. Это была интересная беседа с
двумя интеллигентными замдирами и несколькими научными работниками. Живые
люди, у каждого свои мнения, спорят и друг с другом. Потом один из замдиров,
В. Н. Кудрявцев, провожая меня по коридору, упрекнул: "Нет, вы всЈ-таки не
учитываете всех точек зрения. Вот Толстой бы учел..." И вдруг обманом
завернул меня: "Зайдемте познакомимся с нашим директором. Игорь Иванович
Карпец".
Это посещение не планировалось! Мы уже всЈ обговорили, зачем? Ладно, я
зашЈл поздороваться. Как бы не так! -- еще с тобой ли тут поздороваются! Не
поверить, что эти задиры и зав. секторами работают у этого начальника, что
он возглавляет тут всю научную работу. (А главного я и не узна'ю: Карпец --
вице-президент международной ассоциации юристов-демократов!)
Встал навстречу мне враждебно-презрительно (кажется, весь пятиминутный
раговор так и прошЈл на ногах) -- будто я к нему просился-просился, еле
добился, ладно. На лице его: сытое благополучие; твЈрдость; и брезгливость
(это -- ко мне). На груди, не жалея хорошего костюма, привинчен большой
значок, как орден: меч вертикальный и там, внизу, что-то пронзает, и
надпись: МВД. (Это -- какой-то очень важный значок. Он показывает, что
носитель его имеет особенно давно "чистые руки, горячее сердце, холодную
голову".)
-- Так о чЈм там, о чЈм? -- морщится он. Мне совсем он не нужен, но
теперь уж из вежливости я немного повторяю.

Страницы: (377) :  <<  ... 350351352353354355356357358359360361362363364365 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
От соседнего деревенского священника он приобрел некоторые познания в
латинском языке, а когда ему минуло десять лет, его отправили в Айльворсз, в
Sion House Academy, где д-р Гринлоу обучал пятьдесят-шестьдесят мальчиков,
большею частью из среднего класса; там учился, между прочим, двоюродный брат
Шелли, Томас Медвин. Грубая тирания старших мальчиков, смотревших на новичка
как на чудака и нелюдима, потому что он был впечатлителен и робок, иногда
доводила его до настоящих взрывов ярости. Но, по словам его школьного
товарища Ренни, "когда с ним обращались ласково, он был чрезвычайно
приветлив, благороден, великодушен и щедр". Здесь Шелли сделал некоторые
успехи в классических знаниях. Его чувство чудесного, в умственной области,
было сильно возбуждено научными чтениями. А сердце его пробудилось к новой
изысканной радости, - он проникся романтической привязанностью к
мальчику-сверстнику, которого он описывает как существо отменно-благородное,
кроткое и прекрасное.
В 1804 году он перешел из Sion House Academy в Итон, где заведующим
лицом являлся в то время д-р Гудолль, хороший ученый и добрый человек, но,
быть может, слишком слабо державший бразды правления. Наставник Шелли, у
которого он жил, Джорж Бесзелль, к несчастью, был самый тупой человек в
Итоне; у него были все же некоторые достоинства: он был добродушен и
доброжелателен. В Итоне, так же как и в Сион-Хауз, Шелли стоял в стороне от
толпы своих товарищей. Дух его возмущался против системы подчиненности
младших учеников старшим; он не принимал участия в школьных играх; он
занимался изучениями, в которых его юные сверстники не желали нисколько
следовать за ним. Все, по-видимому, указывало на "сумасшедшего Шелли", как
на необходимую и достойную жертву, над которой остальные школьники могли
упражнять свои животные свойства.
"Я видел его, - писал один из его товарищей по школе, - окруженным со
всех сторон, с гиканьем и свистом его дразнили как бешенного быка". Если его
мучители желали довести свою жертву до припадков бешенства, им часто
удавалось достигнуть этой желанной цели...

Бальмонт Константин Дмитриевич   
«Переводы Шелли. Очерк жизни Шелли»