Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

А тем более говорливый весЈлый Никита Сергеевич на какой трибуне не
раскланивался: политических? Нет!! У н а с-то -- н е-е т!
И ведь вот -- забывчивость горя, обминчивость той горы, заплывчивость
нашей кожи: почти и верилось! Даже старым зэкам. Зримо распустили миллионы
зэков -- так вроде и не осталось политических, как будто так? Ведь мы --
вернулись, и к нам вернулись, и наши вернулись. Наш городской умственный
круг как будто восполнился и замкнулся. Ночь переспишь, проснЈшься -- из
дома никого не увели, и знакомые звонят, все на местах. Не то, чтобы мы
совсем поверили, но приняли так: политические сейчас, ну, в основном, не
сидят. Ну, нескольким стам прибалтийцам и сегодня (1968) не дают вернуться к
себе в республику. Да вот еще с крымских татар заклятья не сняли -- так
наверно скоро... Снаружи, как всегда (как и при Сталине) -- гладко, чисто,
не видно.
А Никита с трибун не слазит: "К таким явлениям и делам возврата нет и в
партии и в стране" (22 мая 1959 г. -- еще до Новочеркасска). "Теперь все в
нашей стране свободно дышат... спокойны за своЈ настоящее и будущее" (8
марта 1963 г., уже после Новочеркасска).
Новочеркасск! Из роковых городов России. Как будто мало было ему рубцов
гражданской войны -- посунулся еще раз под саблю.
Новочеркасск! Целый город, целый городской мятеж так начисто слизнули и
скрыли! Мгла всеобщего неведения так густа осталась и при ХрущЈве, что не
только не узнала о Новочеркасске заграница, не разъяснило нам западное
радио, но и устная молва была затоптана вблизи, не разошлась -- и
большинство наших сограждан даже по имени не знает такого события:
Новочеркасск, 2 июня 1962 года.
Так изложим здесь всЈ, что' нам удалось собрать.
Не преувеличим, сказав, что тут завязался важный узел новейшей русской
истории. Обойдя крупную (но с мирным концом) забастовку ивановских ткачей на
грани 30-х годов, -- Новочеркасская вспышка была за сорок один год (от
Кронштадта и Тамбова) первым народным выступлением -- никем не
подготовленным, не возглавленным, не придуманным -- криком души, что дальше
так жить нельзя!
В пятницу 1 июня было опубликовано по Союзу одно из выношенных любимых
хрущЈвских постановлений о повышении цен на мясо и масло. А по другому
экономическому плану, не связанному с первым, в тот же день на крупном
новочеркасском электровозостроительном заводе (НЭВЗ) также и снизили рабочие
расценки -- процентов до тридцати. С утра рабочие двух цехов (кузнечного и
металлургического), несмотря на всю послушность, привычку, втянутость, не
могли заставить себя работать -- уж так припекли с обеих сторон! Громкие
разговоры их и возбуждение перешли в стихийный митинг. Будничное событие для
Запада, необычайное для нас. Ни инженеры, ни главный инженер уговорить
рабочих не могли.

Страницы: (377) :  <<  ... 353354355356357358359360361362363364365366367368 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... За месяц до выборов к нему явилась депутация вегетарианского кружка и предложила баллотироваться от их организации. В кружке целых двенадцать человек, и они очень популярны. Кружок будет его поддерживать, выберет почетным членом, и все это обойдется только в двести крон. Блажей напоил депутацию коньяком и выставил ее за дверь. С этого вечера у него начались головные боли, и перед сном он долго щипал себя за нос и твердил придушенным голосом: "Нос, носа, носу, нос, о носе, с носом..." Утром он нашел на дверях пять разноцветных плакатов. Блажей прочел их, и ему вдруг захотелось мяукать. Помяукав с полчаса, он содрал плакаты и с жутким смехом повалился на кушетку. Через часок он выглянул на крыльцо и увидел, что дверь и вся передняя стена дома залеплены избирательными плакатами. Блажей уставился на них. В глазах у него зарябило и плакаты слились в какой-то необыкновенный цвет. Блажей стал подергивать плечами, прищелкивать пальцами и восклицать: - Вкушайте манну небесную. Щелкает бич возмездия. Лисички-сестрички... Потом заперся в комнате ж запрыгал через, кресла, причем ему казалось, что кто-то кричит в углу: "Крапиве мороз не страшен!". Раздался звонок. Блажей побежал отворить. Кто-то сунул ему в руки разноцветные бумажки. Это были листовки. Блажей машинально поблагодарил и стал читать: "Твердо полагаясь на неутомимую энергию кандидата Обалки, мы убеждены, что только этот безупречный человек способен отстоять наши интересы..." Через четверть часа новый звонок - и снова листовки: "Избиратели! Те из вас, которые сумеют полностью оценить энергию кандидата Танина, отдадут свои голоса только ему..." Чтение прервал звонок. На этот раз зеленые листки: "Милостивый государь! Вы, безусловно, принадлежите к лучшим сынам нашей родины и желаете ей процветания. Деятелем, который неутомимо и упорно работает на этом поприще, является кандидат Укршинский..." Блажей с ужасом обнаружил свою подпись на всех трех листовках. Его имя стояло в графе "Члены Клуба избирателей". Разразившись судорожным смехом, он открыл клетку и выпустил канарейку в окно. Затем пятью выстрелами из револьвера изрешетил портрет своего бывшего шефа, приговаривая; - Гей, на кичку, гип, гип, селям-алейкум, катись кувырком...

Ярослав Гашек (Jaroslav Hasek)   
«Злоключения избирателя»