Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

На каждом уроке,
кстати ли, некстати, изучая ли строение червей или сложно-подчинительные
союзы, надо было обязательно лягнуть Бога (даже если сам ты веришь в Него);
надо было не упустить воспеть нашу безграничную свободу (даже если ты не
выспался, ожидая ночного стука); читая ли вслух Тургенева, ведя ли указкой
по Днепру, надо было непременно проклясть минувшую нищету и восславить
нынешнее изобилие (когда на глазах у тебя и у детей задолго до войны
вымирали целые сЈла, а на детскую карточку в городах давали триста граммов).
И всЈ это не считалось преступлением ни против правды, ни против
детской души, ни против Духа Святого.
Теперь же, при временном неустоявшемся режиме оккупантов, врать надо
было гораздо меньше, но -- в другую сторону, в другую сторону! -- вот в чЈм
дело! И потому глас отечества и карандаш подпольного райкома запрещали
родной язык, географию, арифметику, и естествознание. Двадцать лет каторги
за такую работу!
Соотечественники, кивайте головами! Вон ведут их с собаками в барак с
парашей. Бросайте в них камнями -- они учили ваших детей.
Но соотечественники (особенно пенсионеры из льготных ведомств, этакие
лбы, ушедшие на пенсию в сорок пять лет) подступают ко мне с кулаками: я
кого защищаю? бургомистров? старост? полицаев? переводчиков? всякую сволочь
и накипь?
Что же, спустимся, спустимся дальше. Слишком много лесу наваляли мы,
глядя на людей как на палочки. ВсЈ равно заставит нас будущее поразмыслить о
причинах.
Заиграли, запели "Пусть ярость благородная..." -- и как же не
зашевелиться волосам? Наш природный -- запретный, осмеянный, стреляный и
про'клятый патриотизм вдруг был разрешЈн, поощрЈн, даже прославлен святым --
и как же было всем нам, русским, не воспрять, не объединиться
благодарно-взволнованными сердцами, и по щедрости натуры уж так и быть
простить своим самородным палачам -- перед подходом палачей закордонных? А
зато потом, заглушая смутные сомнения и свою поспешную широту -- тем дружней
и неистовей проклинать изменников -- таких явно худших, чем мы, злопамятных
людей?
Одиннадцать веков стоит Русь, много знала врагов и много вела войн. А
-- предателей много было на Руси? Толпы предателей вышли из неЈ? Как будто
нет. Как будто и враги не обвиняли русский характер в предательстве, в
перемЈтничестве, в неверности. И все это было при строе, враждебном
трудовому народу.
Но вот наступила самая справедливая война при самом справедливом строе
-- и вдруг обнажил наш народ десятки и сотни тысяч предателей.
Откуда они? Почему?
Может быть это снова прорвалась непогасшая гражданская война? Недобитые
беляки? Нет! Уже было упомянуто выше, что многие белоэмигранты (в том числе
злопроклятый Деникин) приняли сторону Советской России и против Гитлера.

Страницы: (377) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Ich bin fremd und Kц¶nig, und achte eure Gesetze und
Herkommen
nicht.
Jetter. Du bist ja ц¤rger als der Spanier; der hat sie uns
doch bisher
lassen mцјssen.
Ruysum. Was?
Soest (laut). Er will uns gastieren; er will nicht haben,
daцџ wir
zusammenlegen und der Kц¶nig nur das Doppelte zahlt.
Ruysum. Laцџt ihn! doch ohne Prц¤judiz! Das ist auch seines
Herrn Art,
splendid zu sein und es laufen zu lassen, wo es gedeiht.
(Sie bringen Wein.)
Alle. Ihro Majestц¤t Wohl! Hoch!
Jetter (zu Buyck). Versteht sich: Eure Majestц¤t.
Buyck. Danke von Herzen, wenn's doch so sein soll.
Soest. Wohl! Denn unserer spanischen Majestц¤t Gesundheit trinkt
nicht
leicht ein Niederlц¤nder von Herzen.
Ruysum. Wer?
Soest (laut). Philipps des Zweiten, Kц¶nigs in Spanien.
Ruysum. Unser allergnц¤digster Kц¶nig und Herr! Gott geb' ihm
langes
Leben.
Soest. Hattet Ihr seinen Herrn Vater, Karl den Fцјnften, nicht
lieber?
Ruysum. Gott trц¶st' ihn! Das war ein Herr! Er hatte die Hand
цјber den
ganzen Erdboden und war euch alles in allem; und wenn er euch
begegnete, so
grцјцџt' er euch wie ein Nachbar den andern; und wenn ihr
erschrocken wart,
wuцџt' er mit so guter Manier - ja, versteht mich - Er ging aus,
ritt aus,
wie's ihm einkam, gar mit wenig Leuten. Haben wir doch alle geweint,
wie er
seinem Sohn das Regiment hier abtrat - sagt' ich, versteht mich -
der ist
schon anders, der ist majestц¤tischer.
Jetter. Er lieцџ sich nicht sehen, da er hier war, als in
Prunk und
kц¶niglichem Staate. Er spricht wenig, sagen die Leute.
Soest. Es ist kein Herr fцјr uns Niederlц¤nder. Unsre Fцјrsten
mцјssen
froh und frei sein wie wir, leben und leben lassen...

Гёте, Иоганн Вольфганг фон (Goethe, Johann Wolfgang von)   
«Egmont»