Архипелаг ГУЛаг. Том 3 (части 5, 6 и 7)

А все Потоки канализации, осмотренные в начале
этой книги -- так тоже вроде не ошибка. А что нисколько не были готовы к
войне с Гитлером, пыжились обманно, отступали позорно, лозунги меняя на
ходу, и только Иван да за Русь Святую остановили немца на Волге -- так это
уже оборачивается не промахом, а едва ли не главной заслугой Сталина.
За два месяца отдали мы противнику чуть ли не треть своего населения --
со всеми этими недоуничтоженными семьями, с многотысячными лагерями,
разбегавшимися, когда убегал конвой, с тюрьмами Украины и Прибалтики, где
еще дымились выстрелы от расстрелов Пятьдесят Восьмой.
Пока была наша сила -- мы всех этих несчастных душили, травили, не
принимали на работу, гнали с квартир, заставляли подыхать. Когда проявилась
наша слабость -- мы тотчас же потребовали от них забыть всЈ причинЈнное им
зло, забыть родителей и детей, умерших от голода в тундре, забыть
расстрелянных, забыть разорение и нашу неблагодарность к ним, забыть допросы
и пытки НКВД, забыть голодные лагеря, -- и тотчас же идти в партизаны, в
подполье и защищать Родину, не щадя живота. (Но не мы должны были
перемениться! И никто не обнадеживал их, что, вернувшись, мы будем
обращаться с ними как-нибудь иначе, чем опять травить, гнать, сажать в
тюрьму и расстреливать!)
При таком положении чему удивляться верней -- тому ли, что приходу
немцев было радо слишком много людей? Или еще слишком мало? (А приходилось
же немцам иногда и правосудие вершить -- например, над доносчиками
советского времени -- как расстрел дьякона Набережно-Никольской церкви в
Киеве, да не единицы случаев таких.)
А верующие? Двадцать лет кряду гнали веру и закрывали церкви. Пришли
немцы -- и стали церкви открывать. (Наши после немцев закрыть сразу
постеснялись.) В Ростове н/Д, например, торжество открытия церквей вызвало
массовое ликование, большое стечение толп. Однако, они должны были
проклинать за это немцев, да?
В том же Ростове в первые дни войны арестовали инженера Александра
Петровича М.-В., он умер в следственной камере, жена несколько месяцев
тряслась, ожидая и своего ареста -- и только с приходом немцев спокойно
легла спать: "Теперь-то, по крайней мере высплюсь!" Нет, она должна была
молить о возвращении своих палачей.
В мае 1943 при немцах, в Виннице в саду на Подлесной улице (который в
начале 1939 горсовет обнЈс высоким забором и объявил "запретной зоной
Наркомата Обороны") случайно начали раскапывать совсем уже незаметные,
поросшие пышной травой могилы -- и нашли таких 39 массовых, глубиной 3,5
метра, размерами 3 на 4 м. В каждой могиле находили сперва слой верхней
одежды погибших, затем трупы, сложенные "валетами". Руки у всех были связаны
веревками, расстреляны были все -- из малокалиберных пистолетов в затылок.

Страницы: (377) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

..... Над вами "Не пейте сырой воды"
и тому подобные плакаты Коминтерна, а перед вами сифилитик пил, со своей
губой... Ну, скажем, наш же председатель...
Председатель без слов завыл.
20 работниц с отвращением вытерли губы платками, а кто их не имел -
подолами.
- Чего ты воешь? - спросил фельдшер у председателя.
- Я никаким сифилисом не болел!! - закричал председатель и стал
совершенно такой, как клюква.
- Чудак... Я к примеру говорю... Ну, скажем, она, - и фельдшер указал
трясущимся пальцем куда-то в первый ряд, который весь и опустел, шурша
юбками.
- Когда женщина 8-го Марта... достигает половой, извините за выражение,
зрелости, - пел с кафедры оратор, которого все больше развозило в духоте, -
что она себе думает?..
- Похабник! - сказал тонкий голос в задних рядах.
- Единственно, о чем она мечтает в лунные ночи, - это устремиться к
своему половому партнеру, - доложил фельдшер, совершенно разъезжаясь по
швам.
Тут в избе-читальне начался стон и срежет зубовный. Скамьи загремели и
опустели. Вышли поголовно все работницы, многие - с рыданием.
Остались двое: председатель и фельдшер.
- Половой же ее партнер, - бормотал фельдшер, качаясь и глядя на
председателя, - дорогая моя работница, предается любви и другим порокам...
- Я не работница! - вскрикнул председатель.
- Извиняюсь, вы мужчина? - спросил фельдшер, тараща глаза сквозь
пелену.
- Мужчина! - оскорбленно выкрикнул председатель.
- Непохоже, - икнул фельдшер...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Праздник с сифилисом»