Раковый корпус

Стали звонить -- Евгению СемЈновичу, и Шендяпину, и Ульмасбаеву, а те
в спою очередь звонили, выясняли возможности, и нет ли в этой клинике
спецпалаты или нельзя хоть временно организовать маленькую комнату как
спецпалату. Но по здешней тесноте не вышло ничего.
И единственное, о чем удалось договориться через главного врача -- что
можно будет миновать приЈмный покой, общую баню и переодевалку.
И на их голубеньком "москвичике" Юра подвЈз отца и мать к самым
ступенькам Тринадцатого корпуса.
Несмотря на морозец, две женщины в застиранных бумазейных халатах
стояли на открытом каменном крыльце -- Јжились, а стояли. {6}
Начиная с этих неопрятных халатов всЈ было здесь для Павла Николаевича
неприятно: слишком истЈртый ногами цементный пол крыльца; тусклые ручки
двери, захватанные руками больных; вестибюль ожидающих с облезлой краской
пола, высокой оливковой панелью стен (оливковый цвет так и казался грязным)
и большими рейчатыми скамьями, на которых не помещались и сидели на полу
приехавшие издалека больные -- узбеки в стЈганых ватных халатах, старые
узбечки в белых платках, а молодые -- в лиловых, красно-зелЈных, и все в
сапогах и в галошах. Один русский парень лежал, занимая целую скамейку, в
расстЈгнутом, до полу свешенном пальто, сам истощавший, а с животом опухшим
и непрерывно кричал от боли. И эти его вопли оглушили Павла Николаевича и
так задели, будто парень кричал не о себе, а о нЈм.
Павел Николаевич побледнел до губ, остановился и прошептал:
-- Капа! Я здесь умру. Не надо. ВернЈмся.
Капитолина Матвеевна взяла его за руку твердо и сжала:
-- Пашенька! Куда же мы вернЈмся?.. И что дальше?
-- Ну, может быть, с Москвой ещЈ как-нибудь устроится... Капитолина
Матвеевна обратилась к мужу всей своей широкой головой, ещЈ уширенной
пышными медными стрижеными кудрями:
-- Пашенька! Москва -- это, может быть, ещЈ две недели, может быть не
удастся. Как можно ждать? Ведь каждое утро она больше!
Жена крепко сжимала его у кисти, передавая бодрость. В делах
гражданских и служебных Павел Николаевич был неуклонен и сам,-- тем приятней
и спокойней было ему в делах семейных всегда полагаться на жену: всЈ важное
она решала быстро и верно.
А парень на скамейке раздирался-кричал!
-- Может, врачи домой согласятся... Заплатим...-- неуверенно отпирался
Павел Николаевич.
-- Пасик! -- внушала жена, страдая вместе с мужем,-- ты знаешь, я сама
первая всегда за это: позвать человека и заплатить. Но мы же выяснили: эти
врачи не ходят, денег не берут. И у них аппаратура. Нельзя...
Павел Николаевич и сам понимал, что нельзя. Это он говорил только на
всякий случай.
По уговору с главврачом онкологического диспансера их должна была
ожидать старшая сестра в два часа дня вот здесь, у низа лестницы, по которой
сейчас осторожно спускался больной на костылях.

Страницы: (335) : 123456789101112131415 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Марта

Клянусь вам, редко видел свет,
Чтоб можно было с юных лет
В такую святость облачиться!
Про вас весь город говорит,
Как о затворнице прекрасной,
Чей строгий дух и разум ясный
Над всеми прочими царит.
Вам скажет каждый человек,
Что мир чрез вас преобразился,
Что Рим Валенсией затмился
И золотой вернулся век;
Что в вас одной заключена
Вся прелесть, вся краса, земная,
Что красота и жизнь такая
Одним лишь ангелам дана.
Никто из молодых людей
На вас поднять не смеет взгляда;
Святая жизнь для вас ограда
От легкомысленных затей.

Леонарда

Все будет, Марта, милый друг,
Как порешит господь, не так ли?
Мирская слава - вспышка пакли:
Пылает миг - и гаснет вдруг.
Я не хочу греметь в веках,
Былую доблесть воскрешая,
Как Артемисия, вкушая
Уже похолодевший прах,
Иль уподобиться другим,
Той, что надменно умирала,
Но посмотреть не пожелала,
Как чудище вступает в Рим;
Иль той жене, что очертила
Тень мужа углем на стене
И после с мертвым наравне
Ее благоговейно чтила.
Я жажду только одного,
Меня влечет одно призванье -
Нести достойно вдовье званье;
И мне не надо никого...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Валенсианская вдова»