Раковый корпус

Трамвай начал делать круг, по другую
сторону круга уже толпились, его ожидая. Соскочил на ходу стыдимый молодой
человек. Соскочил пацанЈнок. И Зоя тоже ловко соскочила на ходу, потому что
отсюда было короче.
И была уже одна минута девятого, и Зоя припустила бежать по извилистой
асфальтовой дорожке медгородка. Как сестре, бежать ей было нельзя, но как
студентке -- вполне простительно.
Пока она добежала до ракового корпуса, пальто сняла, халат надела и
поднялась наверх -- было уже десять минут девятого, и не сдобровать бы ей,
если б дежурство сдавала Олимпиада Владиславовна; Мария б тоже ей с недобрым
выражением выговорила за десять минут как за полсмены. Но к счастью дежурил
перед ней студент же Тургун, кара-калпак, который и вообще был
снисходителен, а к ней особенно. Он хотел в наказание хлопнуть еЈ пониже
спины, но она не далась, оба смеялись, и она же ещЈ сама подтолкнула его по
лестнице.
Студент-студент, но как национальный кадр, он уже получил назначение
главврачом сельской больницы, и так несолидно мог вести себя только
последние вольные месяцы.
Осталась Зое от Тургуна тетрадь назначений да ещЈ особое задание от
старшей сестры Миты. В воскресенье не было обходов, сокращались процедуры,
не было больных после трансфузии, добавлялась, правда, забота, чтобы
родственники не лезли в палаты без разрешения дежурного врача,-- и вот Мита
перекладывала {112} на дежурящих днЈм в воскресенье часть своей бесконечной
статистической работы, которую она не могла успеть сделать.
Сегодня это была обработка толстой пачки больничных карт за декабрь
минувшего 1954 года. Вытянув кругло губы, как бы для свиста, Зоя со щЈлком
пропускала пальцем по углам этих карточек, соображая, сколько ж их тут штук
и останется ли время ей повышивать,-- как почувствовала рядом высокую тень.
Зоя неудивлЈнно повернула голову и увидела Костоглотова. Он был чисто
выбрит, почти причЈсан, и только шрам на подбородке, как всегда, напоминал о
разбойном происхождении.
-- Доброе утро, Зоенька,-- сказал он совсем по-джентльменски.
-- Доброе утро,-- качнула она головой, будто чем-то недовольная или в
чЈм-то сомневаясь, а на самом деле -- просто так. Он смотрел на неЈ
темно-карими глазищами.
-- Но я не вижу -- выполнили вы мою просьбу или нет?
-- Какую просьбу? -- с удивлением нахмурилась Зоя (это у неЈ всегда
хорошо получалось).
-- Вы не помните? А я на эту просьбу -- загадал.
-- Вы брали у меня патанатомию -- вот это я хорошо помню.
-- И я вам еЈ сейчас верну. Спасибо.
-- Разобрались?
-- Мне кажется, что нужно -- всЈ понял.
-- Я принесла вам вред? -- без игры спросила Зоя.-- Я раскаивалась.
-- Нет-нет, Зоенька! -- в виде возражения он чуть коснулся еЈ руки.--
Наоборот, эта книга меня подбодрила.

Страницы: (335) :  <<  ... 93949596979899100101102103104105106107108 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... В расчете на интервью,
симпозиумы, лекции, торжественные приемы. Полагаю, он сгодился бы и для
Нобелевской церемонии. Дальше - поплиновая рубашка и туфли, завернутые в
бумагу. Под ними - вельветовая куртка на искусственном меху. Слева - зимняя
шапка из фальшивого котика. Три пары финских креповых носков. Шоферские
перчатки. И наконец - кожаный офицерский ремень.
На дне чемодана лежала страница "Правды" за май восьмидесятого года.
Крупный заголовок гласил: "Великому учению - жить!". В центре - портрет
Карла Маркса.
Школьником я любил рисовать вождей мирового пролетариата. И особенно -
Маркса. Обыкновенную кляксу размазал - уже похоже...
Я оглядел пустой чемодан. На дне - Карл Маркс. На крышке - Бродский. А
между ними - пропащая, бесценная, единственная жизнь.
Я закрыл чемодан. Внутри гулко перекатывались шарики нафталина. Вещи
пестрой грудой лежали на кухонном столе. Это было все, что я нажил за
тридцать шесть лет. За всю мою жизнь на родине. Я подумал - неужели это все?
И ответил - да, это все.
И тут, как говорится, нахлынули воспоминания. Наверное, они таились в
складках этого убогого тряпья. И теперь вырвались наружу. Воспоминания,
которые следовало бы назвать - "От Маркса к Бродскому". Или, допустим - "Что
я нажил". Или, скажем, просто - "Чемодан"...
Но, как всегда, предисловие затянулось.


КРЕПОВЫЕ ФИНСКИЕ НОСКИ



Эта история произошла восемнадцать лет тому назад. Я был в ту пору
студентом Ленинградского университета.
Корпуса университета находились в старинной части города. Сочетание
воды и камня порождает здесь особую, величественную атмосферу. В подобной
обстановке трудно быть лентяем, но мне это удавалось.
Существуют в мире точные науки. А значит, существуют и неточные. Среди
неточных, я думаю, первое место занимает филология. Так я превратишься в
студента филфака.
Через неделю меня полюбила стройная девушка в импортных туфлях. Звали
ее Ася.
Ася познакомила меня с друзьями...

Довлатов Сергей Донатович   
«Чемодан»