Раковый корпус

И даже выгодной
ведомственной пенсии -- льготной по сумме и по начальным срокам, он тоже мог
не получить,-- {127} из-за того, что в 1939 не решился, хотя его звали,
надеть чекистскую форму. Жаль, а может быть, по неустойчивой обстановке двух
последних лет, и не жаль. Может быть, покой дороже.
Они коснулись и общего желания людей жить лучше, всЈ ясней
проявляющегося в последние годы -- ив одежде, и в обстановке, и в отделке
квартир. И тут Капитолина Матвеевна высказала, что если лечение мужа будет
успешное, но растянется, как их предупредили, месяца на полтора-два, то было
бы удобно за это время произвести в их квартире некоторый ремонт. Одну трубу
в ванной давно нужно было передвинуть, а в кухне перенести раковину, а в
уборной надо стены обложить плиткой, в столовой же и в комнате Павла
Николаевича необходимо освежить покраской стены: колер сменить (уж она
смотрела колера) и обязательно сделать золотой накат, это теперь модно.
Против всего этого Павел Николаевич не возражал, но сразу же встал досадный
вопрос о том, что хотя рабочие будут присланы по государственному наряду и
по нему получат зарплату, но обязательно будут вымогать -- не просить, а
именно вымогать -- доплату от "хозяев". Не то что денег было жалко (впрочем,
было жалко и их!), но гораздо важней и обидней высилась перед Павлом
Николаевичем принципиальная сторона: за что? Почему сам он получал законную
зарплату и премии, и никаких больше чаевых и добавочных не просил? А эти
бессовестные хотели получить деньги сверх денег? Уступка здесь была
принципиальная, недопустимая уступка всему миру стихийного и
мелкобуржуазного. Павел Николаевич волновался всякий раз, когда заходило об
этом:
-- Скажи, Капа, но почему они так небрежны к рабочей чести? Почему мы,
когда работали на макаронной фабрике, не выставляли никаких условий и
никакой "лапы" не требовали с мастера? Да могло ли нам это в голову
придти?.. Так ни за что мы не должны их развращать! Чем это не взятка?
Капа вполне была с ним согласна, но тут же привела соображение, что
если им не заплатить, не "выставить" в начале и в середине, то они
обязательно отомстят, сделают что-нибудь плохо и потом сам раскаешься.
-- Один полковник в отставке, мне рассказывали, твердо стоял, сказал --
не доплачу ни копейки! Так рабочие заложили ему в сток ванной дохлую крысу
-- и вода плохо сходила, и вонью несло.
Так ничего они с ремонтом и не договорились. Сложна жизнь, очень уж
сложна, до чего ни тронься.
Говорили о Юре. Он вырос слишком тиховат, нет в нЈм руса-новской
жизненной хватки. Ведь вот хорошая юридическая специальность, и хорошо
устроили после института, но надо признаться, он не для этой работы. Ни
положения своего утвердить, ни завести хороших знакомств -- ничего он этого
не умеет.

Страницы: (335) :  <<  ... 107108109110111112113114115116117118119120121122 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
КУЗАКОВ (забеспокоился). Слушай, а может, он клинья подбивает, а?
ГАЛИНА. Ну что ты. Ему уже лет под пятьдесят. Да и глупости все это. Ты
ведь знаешь.
КУЗАКОВ. Ну смотри. Делай, как тебе лучше. (Взглянул на часы.) Ну
вот... пора. (Поднялся.)
ГАЛИНА. Ты возьми один ключ. Возьми с собой.
КУЗАКОВ. Зачем мне ключ?
ГАЛИНА. Я буду ждать тебя каждый день.

Они обнялись.

КУЗАКОВ. Чудная. Раньше мая не вернусь - все равно... Ну ладно,
ладно... Много ждала, немного подождешь. Пару лет отпахал, а теперь
как-нибудь... Отмахнемся.
ГАЛИНА. Подожди... Если на этот раз у нас будет ребенок... Слышишь?..
КУЗАКОВ. Сын. На меньшее я не согласен... А что - уже...
ГАЛИНА. Нет... Не знаю...
КУЗАКОВ. Если что - отбей мне телеграмму.
ГАЛИНА. Телеграмму? С ума сошел. Как же ее отобьешь, телеграмму?
КУЗАКОВ. А просто: "Все в порядке. Жена".
ГАЛИНА. Да ну тебя...
КУЗАКОВ. Говорю тебе, телеграмму. И никаких!.. Ну, прощай...

Свет медленно гаснет, музыка затихает, поворачивается круг, и свет
медленно зажигается.
Кузаков сидит в кресле с портретом жены в руках. Затем он направляется
в другую комнату и зажигает там свет. Перед нами небольшая комнатка,
предназначенная, по-видимому, для спальни. Но она сейчас заставлена старой
мебелью. Здесь и никелированная кровать, и комод, и слоны на комоде, и
громоздкие настольные часы.
Кузаков, остановившись в дверях, попеременно рассматривает обе комнаты,
после чего входит в спальню, падает на кровать и лежит некоторое время,
глядя в потолок. Но вот он что-то услышал, вскочил, выбежал в сени и через
мгновение вернулся вместе с Валерией, стюардессой лет двадцати шести.

ВАЛЕРИЯ (сунула ему в руки плащ). Держите. (Молча уселась в кресло,
достала сигареты, закурила.)
КУЗАКОВ. Вы к Галке, верно?.. Когда она придет, вы не знаете?
ВАЛЕРИЯ. Я думала, она дома.
КУЗАКОВ. Когда у нее кончается работа?
ВАЛЕРИЯ. Когда как. Не знаю...

Вампилов Александр Валентинович   
«Кладбище слонов»