Раковый корпус

Опухоль, на которую он
сперва досадовал, потом боялся еЈ, теперь вошла в права -- и уже не он, а
она решала, что же будет.
Павел Николаевич знал, что Авиета прилетает из Москвы, сегодня утром
ждал еЈ. Он ждал еЈ, как всегда, с радостью, но сегодня отчасти и с
тревогой: решено было, что Капа расскажет ей о письме Миная, о Родичеве и
Гузуне всЈ, как оно есть. До сих пор ей это было знать ни к чему, но теперь
нужна была еЈ голова и совет. Авиета была разумница, никогда ни в чЈм она не
думала, хуже, чем родители, а всЈ-таки немножко было и тревожно: как она
воспримет эту историю? сумеет ли перенестись и понять? не осудит ли с
беззаботного плеча?
И в палату Авиета вошла как против ветра, с порывом, хотя {194} одна
рука у неЈ занята была тяжЈлой сумкой, а другая удерживала халат на плечах.
Свежее молодое лицо еЈ было сияющим, не было того постного сострадания, с
которым подходят к постелям тяжело больных и которое Павлу Николаевичу
больно было бы видеть у дочери.
-- Ну, отец! Ну, что же ты, отец! -- оживлЈнно здоровалась она, садясь
к нему на койку и искренно, без усилия, целуя и в правую, и в левую уже
несвежие зарастающие щЈки.-- Ну? Как ты сегодня чувствуешь? Ну-ка скажи
точно! Ну-ка, скажи!
ЕЈ цветущий вид и бодрая требовательность поддали немного сил Павлу
Николаевичу, и он слегка оживился.
-- Ну, как тебе сказать? -- размеренно, слабо говорил он, сам с собой
выясняя.-- Пожалуй, она не уменьшилась, нет. Но вот такое есть ощущение,
будто стало немного свободнее двигать головой. Немного свободнее. Меньше
давит, что ли.
Дочь, не спрашивая, но и нисколько не причиняя боли, раздвинула у отца
воротник и ровно посередине смотрела -- так смотрела, будто она врач и
каждый день имела возможность сравнивать.
-- Ну, и ничего ужасного! -- определила она.-- Увеличенная железа и
только. Мама мне такого написала, я думала здесь -- ой! Вот, говоришь, стало
свободнее. Значит, уколы помогают. Значит, помогают. А потом ещЈ меньше
станет. А станет в два раза меньше -- тебе она и мешать не будет, ты можешь
хоть выписаться.
-- Да, действительно,-- вздохнул Павел Николаевич.-- Если бы в два раза
меньше, так можно было б и жить.
-- И дома лечиться!
-- Ты думаешь, дома можно было б уколы?
-- А почему нет? Ты к ним привыкнешь, втянешься -- и сможешь продолжать
дома. Мы это обговорим, мы это подумаем!
Павел Николаевич повеселел. Уж там разрешат ли уколы дома или нет, но
сама решимость дочери идти на штурм и добиваться наполняла его гордостью.
Авиета была наклонена к нему, и он без очков хорошо видел еЈ прямое честное
открытое лицо, такое энергичное, живое, с подвижными ноздрями, с подвижными
бровями, чутко вздрагивающими на всякую несправедливость. Кто это? --
кажется Горький, сказал: если дети твои не лучше тебя, то зря ты родил их, и
жил ты тоже зря.

Страницы: (335) :  <<  ... 170171172173174175176177178179180181182183184185 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
В записках имеется маленькая хронологическая таблица главных
событий в истории торгового села Талдом, вот она:

Год 1901. Постройка железной дороги Москва -- Савелово.
1906. Начало мостовой в селе Талдом.
1907. Первый фонарь на улице села Талдом.
1912. Почта переезжает в собственное здание.
1920. Село Талдом переименовывается в город Ленинск условно,
если докажет свою экономическую и финансовую жизнеспособность.
1923. Электрификация города Ленинска.

Этой таблицей этапов цивилизации села Талдом заканчиваются
записки бывшего священника о. Михаила и в распоряжении
исследователя остается только устное предание и своя личная
догадка. Так, я догадываюсь, напр., что имя Ленинск, сменившее
корявое Талдом (уроженец этого края Салтыков-Щедрин не из него
ли создал свой Глупов?), дорого стоило местным гражданам,
претерпевшим из-за городского устройства очень большое
обложение, иначе как же об'яснить, что товары в Ленинске стоят
много дороже, чем в Москве и Кимрах, сохранивших свое прежнее
наименование. Местные идеалисты говорили мне, что более легкое
обложение в Кимрах об'ясняется более интеллигентным составом
Кимрского Исполкома, но это, по-моему, старая погудка о роли
интеллигенции, а собака зарыта не тут. И правда, на вопрос мой
о благодетельной роли кимрской интеллигенции один из
представителей Ленинской власти ответил: "ничего подобного".

Контакт с волчками.

Оставляя местную историю и переходя к описанию современного
быта, я рекомендую своим московским читателям, желающим купить
недорого дамские башмаки, отправиться с первым утренним
трамваем на Савеловский вокзал, найти там вблизи быв. трактир
Кабанова, занять там столик и за чаем дожидаться прибытия
поезда из Ленинска...

Пришвин Михаил Михайлович   
«От земли и городов»