Раковый корпус

.. Комната принимает совсем другой вид.
Вообще, меняется весь стиль жизни... Ты этого не можешь представить. Но мы с
мамой уже говорили -- придЈтся многое нам решительно менять. Да ведь у нас и
не купишь, из Москвы ж и везти... Ну, есть конечно, и очень вредные моды,
достойные только осуждения. Лохматые причЈски, прямо нарочно лохматые, как
будто с постели только встала.
-- Это всЈ Запад! Хочет нас растлить. {198}
-- Ну конечно. Но это отражается сразу и в культурной сфере, например в
поэзии.
По мере того, как от вопросов сокровенных Авиета переходила к
общедоступным, она говорила громче, нестеснЈнно, и еЈ слышали все в палате.
Но из этих всех один только ДЈмка оставил свои занятия и, отвлекаясь от
нылой боли, всЈ неотменнее тянущей его на операционный стол, слушал Авиету в
оба уха. Остальные не выказывали внимания или не было их на койках, и ещЈ
лишь Вадим Зацырко иногда поднимал глаза от чтения и смотрел в спину Авиете.
Вся спина еЈ, выгнутая прочным мостом, крепко обтянутая неразношенным
свитером, была равномерно густо-бордовая и только одно плечо, на которое
падал вторичный солнечный зайчик, отблеск открытого где-то окна,-- плечо
было сочно-багряное.
-- Да ты о себе больше! -- просил отец.
-- Ну, папа, я съездила -- очень удачно. Мой стихотворный сборник
обещают включить в план издательства!! Правда, на следующий год. Но быстрей
-- не бывает. Быстрей представить себе нельзя!
-- Да что ты! Что ты, Алка? Да неужели через год мы будем в руках
держать..?
Лавиной радостей засыпала его сегодня дочь. Он знал, что она повезла в
Москву стихи, но от этих машинописных листиков до книги с надписью Алла
Русанова казалось непроходимо далеко.
-- Но как же тебе это удалось? Довольная собой, твердо улыбалась Алла.
-- Конечно, если пойти просто так в издательство и предложить стихи --
кто там с тобой будет разговаривать? Но меня Анна Евгеньевна познакомила с
М*, познакомила с С*, я прочла им два-три стиха, им обоим понравилось -- ну,
а дальше там кому-то звонили, кому-то записку писали, всЈ было очень просто.
-- Это замечательно,-- сиял Павел Николаевич. Он нашарил на тумбочке
очки и надел их, как если бы прямо сейчас предстояло ему взглянуть на
заветную книгу.
Первый раз в жизни ДЈмка видел живого поэта, да не поэта даже, а
поэтессу. Он и рот раскрыл.
-- Вообще, я насмотрелась на их жизнь. Какие у них простые между собой
отношения! Лауреаты -- а друг друга по именам. И какие сами они люди не
чванные, прямодушные. Мы представляем себе, что писатель -- это сидит где-то
там за облаками, бледный лоб, не подойди! А -- ничего подобного. Всем
радостям жизни они открыты, любят выпить, закусить, прокатиться -- и всЈ это
в компании. Разыгрывают друг друга, да сколько смеха! Я бы сказала, они
именно
в е с е л о живут.

Страницы: (335) :  <<  ... 174175176177178179180181182183184185186187188189 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... А утверждать, что женская мистика уделяла больше внимания телесному, чем абстрактным идеям, равносильно утверждению, что из учебников философии должны исчезнуть упоминания о, ну не знаю, Мерло-Понти (Merleau-Ponty), например.

Феминистки уже давно поставили на пьедестал свою героиню Гипатию Александрийскую (Hipatia), которая в 5 веке преподавала платоновскую философию и математику. Гипатия стала истинным символом женской философии, хотя от ее произведений остались лишь воспоминания. Все они были уничтожены, как и сама Гипатия, погибшая от рук разъяренных христиан, вдохновителем которых, по словам историком, был тот самый Кирилл Александрийский (Cirilo de Alejandria), впоследствии названный святым, хотя и не за этот поступок, конечно. Но была ли Гипатия единственной?

Совсем недавно во Франции вышла в свет небольшая книга 'История женщин-философов' ('Histoire des femmes philosophes'). Автор этой книги - Жиль Менаж (Gilles Menage), живший в 17-ом столетии и бывший предшественником маркизы де Севинье (de Sevigne) и мадам де Лафайет (de Lafayette). Впервые его книга была издана в 1690 году и носила название 'Mulierum philosopharum historia'. Так что Гипатия была не единственной, и хотя в книге Менажа наибольшее внимание уделено классической эпохе, из нее мы узнаем о таких женщинах-философах, как: Диотима (Diotima) из платоновского 'Пира', Арета Керинейская (Areta), Никарета (Nicarete) из мегарской школы, философ-киник Гипаркия (Hiparquia), последовательница аристотелевой философии Феодора (Theodora), последовательница эпикурейцев Леонтион (Leontion) и пифагорейцев - Фемистоклея (Temistoclea). Просматривая древние рукописи и работы отцов Церкви, Менажу удалось найти упоминания 65 имен женщин-философов, хотя стоит признать, что его понятие о философии было достаточно широким.

Если учитывать, что в греческом обществе женщинам отводилось место лишь за закрытыми дверями дома, философы предпочитали не столько красивых девушек, сколько красивых юношей, а, чтобы иметь определенное влияние в обществе женщина должна была быть куртизанкой, становится понятно, какие усилия предпринимались мыслительницами того времени, чтобы быть услышанными...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«Посвящение женщинам (El Mundo, Испания)»