Раковый корпус

Сейчас он знал, что эта ласковая,
лишь чуть сгущЈнная из воздуха женщина, тихо двигаясь и каждое движение
обдумывая, не ошибЈтся ни в чЈм.
И он лежал, и как бы отдыхал.
Большое слабо-солнечное, кружево-солнечное пятно на потолке заливало
неровный круг. И это пятно, неизвестно от чего отражЈнное, тоже было ласково
ему сейчас, украшало чистую тихую комнату.
А- Вера Корнильевна коварно вытянула у него из вены иглою сколько-то
крови, крутила центрифугу, разбрасывала на тарелочке четыре сектора. {227}
-- А зачем -- четыре? -- Он спрашивал лишь потому, что всю жизнь привык
везде спрашивать. Сейчас-то ему даже и не лень была знать -- зачем.
-- Один -- на совместимость, а три -- проверить станцию по группе. На
всякий случай.
-- А если группа совпадает -- какая ещЈ совместимость?
-- А -- не свЈртывается ли сыворотка больного от крови донора. Редко,
но бывает.
-- Вот что. А вертите зачем?
-- Эритроциты отбрасываем. ВсЈ вам надо знать.
Да можно и не знать. Олег смотрел на потолочное мреющее пятно. Всего на
свете не узнаешь. ВсЈ равно дураком помрЈшь.
Сестра с белой короной вставила в защемы стойки опрокинутую
пятомартовскую ампулу. Потом под локоть ему подложила подушечку. Резиновым
красным жгутом затянула ему руку выше локтя и стала скручивать, следя
японскими глазами, сколько будет довольно.
Странно, что в этой девочке ему повиделась какая-то загадка. Никакой
нет, девчЈнка как девчЈнка.
Подошла Гангарт со шприцем. Шприц был обыкновенный и наполнен
прозрачной жидкостью, а игла необыкновенная: трубка, а не игла, трубка с
треугольным концом. Сама по себе трубка ничего, если только еЈ тебе вгонять
не будут.
-- У вас вену хорошо видно,-- заговаривала Вера Корнильевна, а сама
подЈргивала одной бровью, ища. И с усилием, со слышным, кажется, прорывом
кожи, ввела чудовищную иглу.-- Вот и всЈ.
Тут много было ещЈ непонятного: зачем крутили жгутом выше локтя? Зачем
в шприце была жидкость как вода? Можно было спрашивать, а можно и самому
голову потрудить: наверно, чтоб воздух не ринулся в вену и чтобы кровь не
ринулась в шприц.
А тем временем игла осталась у него в вене, жгут ослабили, сняли, шприц
ловко отъяли, сестра стряхнула над тазиком наконечность прибора, сбрасывая
из него первую кровь -- и вот уже Гангарт приставила к игле вместо шприца
этот наконечник, и держала так, а сама наверху чуть отвернула винт.
В стеклянной расширенной трубке прибора стали медленно, по одному,
подниматься сквозь прозрачную жидкость прозрачные пузырьки.
Как пузырьки эти всплывали, так и вопросы, один за другим: зачем такая
широкая игла? зачем стряхивали кровь? к чему эти пузырьки? Но один дурак
столько задаст вопросов, что сто умных не управятся ответить.

Страницы: (335) :  <<  ... 201202203204205206207208209210211212213214215216 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
На ногах железные цепи, что прежде сковали мое сердце.
Призовите лучников, пусть готовят...

Песня внезапно смолкла, и Триджего ушел из Амир-Натхова оврага,
недоумевая, кто же эта женщина, которая без запинки подхватила цитату из
"Любовной песни Хар Диала".
На следующее утро, когда он ехал к конторе, какая-то старуха бросила
ему в коляску пакет. В пакете Триджего обнаружил половинку сломанного
стеклянного браслета, кроваво-красный цветок дхака, щепотку бхусы, то есть
соломенной трухи, и одиннадцать орешков кардамона. Пакет был своего рода
письмом, но не бестактным и компрометирующим, а тонким и зашифрованным
любовным посланием.
Я уже говорил, что Триджего слишком много знал о таких вещах.
Англичанину не следует понимать язык предметных писем. Но Триджего разложил
эти пустячки у себя на служебном столе и стал вникать в их смысл. Во всей
Индии сломанный браслет означает вдову индуса, потому что после смерти мужа
браслеты на запястьях положено разбивать. Триджего сразу сообразил, о чем
говорит осколок браслета. Цветок дхака значит и "хочу", и "приди", и
"напиши", и "опасность" - смотря по тому, что еще вложено в пакет. Один
орешек кардамона означает "ревность", но если в послании однородных
предметов несколько, они теряют свой первоначальный смысл и просто
указывают на время или, в сочетании с благовонными травами, творогом,
шафраном, на место встречи. Таким образом, послание гласило: "Вдова...
цветок дхака и бхуса... одиннадцать часов". Ключом к разгадке была бхуса.
Триджего догадался - предметные письма невозможно понять, не обладая
интуицией, - что бхуса должна привести ему на память кучу соломенной трухи,
о которую он споткнулся в Амур-Натховом овраге, что пакет послала ему
женщина за решетчатым окном и что она - вдова...

Киплинг Редьярд (Kipling Rudyard)   
«За чертой»