Раковый корпус

Одна молодая
хирургичка -- Анжелина, точно это говорила, но еЈ самоЈ подозревали, что она
добивается Льва для себя.
Людмила Афанасьевна всю пятиминутку угловатое что-то чертила на бумаге
и даже прорывала пером. А Вера, наоборот, сидела сегодня спокойно, как
никогда. Небывалую уравновешенность она чувствовала в себе.
Кончилось заседание -- и она начала обход с большой женской палаты. У
неЈ там было много больных, и Вера Корнильевна всегда долго их обходила. К
каждой она садилась на койку, осматривала или негромко разговаривала, не
претендуя, чтобы всЈ это время палата молчала, потому что затяжно бы
получилось, да и невозможно было женщин удержать. (В женских палатах надо
было быть ещЈ тактичнее, ещЈ осмотрительнее, чем в мужских. Здесь не было
так безусловно еЈ врачебное значение и отличие. Стоило ей появиться в
несколько лучшем настроении, или слишком отдаться бодрым заверениям, что всЈ
кончится хорошо -- так, как этого требовала психотерапия -- и уже ощущала
она неприкрытый взгляд или косвенную завесу зависти: "Тебе-то что! Ты --
здорова. Тебе -- не понять". По той же психотерапии внушала она больным
потерявшимся женщинам не переставать следить за собой в больнице, укладывать
причЈски, подкрашиваться -- но недобро бы встретили еЈ, если б она увлеклась
этим сама.)
Так и сегодня шла она от кровати к кровати, как можно скромнее,
собраннее, и по привычке не слышала общего гулка, а только свою пациентку.
Вдруг какой-то особенно расхлябанный, разляпистый голос раздался от другой
стены:
-- ЕщЈ какие больные! Тут больные есть -- кобелируют будь здоров! Вот
этот лохматый, что ремнЈм подпоясан -- как ночное дежурство, так Зойку,
медсестру, тискает!
-- Что?.. Как?.. -- переспросила Гангарт свою больную.-- ЕщЈ раз,
пожалуйста.
Больная начала повторять.
(А ведь Зоя дежурила сегодня ночью! Сегодня ночью, пока горела зелЈная
шкала...)
-- Вы простите меня, я вас попрошу: ещЈ раз, с самого начала, и
обстоятельно!

--------
26

Когда волнуется хирург, не новичок? Не в операциях. В операции идЈт
открытая честная работа, известно что за чем, и надо только стараться всЈ
вырезаемое убирать порадикальнее, чтоб не {242} жалеть потом о недоделках.
Ну, разве иногда внезапно осложнится, хлынет кровь, и вспомнишь, что
Резерфорд умер при операции грыжи. Волнения же хирурга начинаются после
операции, когда почему-то держится высокая температура или не спадает живот,
и теперь, на хвосте упускаемого времени, надо без ножа мысленно вскрыть,
увидеть, понять и исправить -- как свою ошибку. Бесполезнее всего валить
послеоперационное осложнение на случайную побочную причину.
Вот почему Лев Леонидович имел привычку ещЈ до пятиминутки забегать к
своим послеоперационным, глянуть одним глазом.

Страницы: (335) :  <<  ... 214215216217218219220221222223224225226227228229 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Короче говоря, если у вас создалось впечатление, что Байрон слишком
мало сказал о Екатерине, да и это малое - не то, разрешите мне заверить вас.
что это впечатление ложно и Байрон сказал все, что можно и следует о ней
сказать. Его Екатерина - это моя Екатерина, это Екатерина каждого из нас. В
байроновской версии молодой человек, заслуживший ее благосклонность, -
испанский гранд. Я сделал его английским сквайром, который выпутывается из
неприятного положения благодаря простодушию, искренности и твердости,
которую ему придают первые два качества. Этим я оскорбил многих британцев,
которые видят в себе героев, разумея под героем напыщенного сноба с
невероятными претензиями, не имеющими под собой никакой почвы и однако
принимаемыми с благоговейным страхом всем остальным человечеством. Они
говорят, что я считаю англичанина дураком. Если так, они могут благодарить
за это только себя.
Однако я не хочу делать вид, будто поводом для создания пьесы, которая
оставит читателя в таком же неведении относительно русской истории, в
каком он был до того, как перевернул несколько следующих страниц, послужило
желание написать исторический портрет. К тому же моя зарисовка все равно
была бы неполной, даже в отношении душевного и умственного склада Екатерины,
раз я не касаюсь ее политической игры. Например, она написала горы пьес.
Признаюсь, я еще не прочел ни одной из них. Дело в том, что эта пьеса
возникла в результате отношений, существующих в театре между автором и
актером...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Великая Екатерина»