Раковый корпус

ЕщЈ сидели тут две женщины с дипломами хирургов. Одна была --
ПантЈхина, чрезвычайно полная, лет сорока, всегда очень озабоченная -- тем
озабоченная, что у неЈ росло шестеро детей от двух мужей, а денег не
хватало, да и догляду тоже. Эти заботы не сходили с еЈ лица и в так
называемые служебные часы -- то есть, те часы, которые она должна была для
зарплаты проводить в помещении диспансера. Другая -- Анжелина, молоденькая,
третий год из института, маленькая, рыженькая, недурна собой,
возненавидевшая Льва Леонидовича за его невнимание к ней и теперь в
хирургическом отделении главный против него интриган. Обе они ничего не
могли делать выше амбулаторного приЈма, никогда нельзя было доверить им
скальпеля -- но тоже были важные причины, по которым ни ту, ни другую
главврач не уволил бы никогда.
Так числилось пять хирургов в отделении, и на пять хирургов
рассчитывались операции, а делать могли только двое.
И ещЈ сестры сидели тут, и некоторые были под стать этим врачам, но их
тоже принял и защищал Низамутдин Бахрамович.
Порою так всЈ стискивало Льва Леонидовича, что работать тут становилось
больше нельзя ни дня, надо было только рвать и уходить! Но куда ж уходить?
Во всяком новом месте будет свой главный, может ещЈ похуже, и своя надутая
чушь, и свои неработники вместо работников. Другое дело было бы принять
отдельную клинику и в виде оригинальности всЈ поставить только на деловую
ногу: чтобы все, кто числились -- работали, и только б тех зачислять, кто
нужен. Но не таково было положение Льва Леонидовича, чтобы ему доверили
стать главным, или уж где-нибудь очень далеко, а он и так сюда от Москвы
заехал не близко.
Да и само по себе руководить он ничуть не стремился. Он знал, что шкура
администратора мешает разворотливой работе. А ещЈ и не забылся период в его
жизни, когда он видел павших и на них познал тщету власти: он видел
комдивов, мечтавших стать дневальными, а своего первого практического
учителя, хирурга Корякова, вытащил из помойки.
Порою же как-то мягчело, сглаживалось, и казалось Льву Леонидовичу, что
терпеть можно, уходить не надо. И тогда он, напротив, начинал опасаться, что
его самого, и Донцову, и Гангарт {245} вытеснят, что дело к этому идЈт, что
с каждым годом обстановка будет не проще, а сложней. А ему же не легко было
переносить изломы жизни: шло всЈ-таки к сорока, и тело уже требовало
комфорта и постоянства.
Он вообще находился в недоумении относительно собственной жизни. Он не
знал, надо ли ему сделать героический рывок, или тихо плыть, как плывЈтся.
Не здесь и не так начиналась его серьЈзная работа -- она начиналась с
отменным размахом. Был год, когда он находился от сталинской премии уже в
нескольких метрах.

Страницы: (335) :  <<  ... 217218219220221222223224225226227228229230231232 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....

Бёрнс Роберт (Burns Robert)   
«Зима жизни»