Раковый корпус

Он смотрел чЈрно-мутно-прозрачную рентгеновскую плЈнку на свет и
одобряюще кивал:
-- Оч-чень хороший снимок! Очень хороший! Операция в данный момент не
нужна.
И больная ободрялась: с ней не просто хорошо, а -- очень хорошо.
А снимок был потому очень хорош, что не требовал повторения, он
бесспорно показывал размеры и границы опухоли. И что операция -- уже
невозможна, упущена.
Так все полтора часа генерального обхода заведующий хирургическим
отделением говорил не то, что думал, следил, чтоб тон его не выражал его
чувств,-- и вместе с тем чтобы лечащие врачи делали правильные заметки для
истории болезни -- той сшивки полукартонных бланков, исписанных от руки,
застромчивых под пером, по которой любого из них могли потом судить. Ни разу
он не поворачивал резко головы, ни разу не взглядывал тревожно, и по
доброжелательно-скучающему выражению Льва Леонидовича видели больные, что уж
очень просты их болезни, давно известны, а серьЈзных нет.
И от полутора часов актЈрской игры, совмещЈнной с деловым размышлением,
Лев Леонидович устал и расправляюще двигал кожей лба.
Но старуха пожаловалась, что еЈ давно не обстукивали -- и он еЈ
обстукал.
А старик объявил:
-- Так! Я вам скажу немного!
И стал путанно рассказывать, как он сам понимает возникновение и ход
своих болей. Лев Леонидович терпеливо слушал и даже кивал.
-- Теперь хотели вы сказать! -- разрешил ему старик. Хирург улыбнулся:
-- Что ж мне говорить? У нас с вами интересы совпадают. Вы хотите быть
здоровым, и мы хотим, чтобы вы были здоровы. Давайте и дальше действовать
согласованно.
С узбеками он самое простое умел сказать и по-узбекски. Очень {248}
интеллигентную женщину в очках, которую даже неловко было видеть на койке и
в халате, он не стал осматривать публично. Мальчишке маленькому при матери
серьЈзно подал руку. Семилетнего стукнул щелчком в живот, и засмеялись
вместе.
И только учительнице, которая требовала, чтобы он вызвал на
консультацию невропатолога, он ответил что-то не совсем вежливое.
Но это и палата уже была последняя. Он вышел усталый, как после доброй
операции. И объявил:
-- Перекур пять минут.
И с Евгенией Устиновной затянули в два дыма, так схватились, будто весь
их обход только к этому и шЈл (но строго говорили они больным, что табак
канцерогенен и абсолютно противопоказан!).
Потом все зашли и уселись в небольшой комнатке за одним общим столом, и
снова замелькали те же фамилии, которые были на обходе, но картина всеобщего
улучшения и выздоровления, которую мог бы составить посторонний слушатель на
обходе, здесь расстроилась и развалилась. У "status idem" случай был
иноперабельный, и рентгенотерапию ей давали симптоматическую, то есть для
снятия непосредственных болей, а совсем не надеясь излечить.

Страницы: (335) :  <<  ... 220221222223224225226227228229230231232233234235 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Ибо веяло прохладой и скрипнула дверь. И снова вспомнился холод белых
гротов, ледяной дворец детства, мир, выхваченный из зимних снов и
сохранявшийся даже в августе.
- Входите, - прошептал голос.
Дверь бесшумно отворилась внутрь.
Внутри царил холод склепа.
На трех козлах гигантским воспоминанием о феврале покоился брус
прозрачного льда в шесть футов длиной; с боков его стекали капли.
- Сейчас, - пробормотал он.
Тогда, в детстве, в его родном городке, в витрине скобяной лавки
лежала внутри огромного бруса льда жена фокусника и наверху бруса
выпуклыми ледяными буквами было написано имя: _м_и_с_с_ С_н_е_г_г. Ночь за
ночью спала она там, снежная принцесса. Он и другие мальчишки тайком
крались из дому после полуночи смотреть, как она улыбается в холодном
прозрачном сне. Половину ночей в то лето простояли они, четверо или пятеро
дышащих жаром четырнадцатилетних мальчиков, уставившись на нее, надеясь,
что их огненные взгляды растопят лед.
Но _т_о_т_ лед так и не растаял...
- Подождите, - прошептал он. - Послушайте...
Он сделал еще один шаг в темноту ночной лавки.
Боже, да ведь это она! Вон там, в _э_т_о_й_ глыбе льда! Разве не те
же очертания были у глыбы, внутри которой всего несколько мгновений назад
дремала среди напоенных прохладой сновидений белая как снег женщина? Те
же. Эта глыба - такая же полая, такая же красивая, так же скруглены углы.
Но... Женщины в ней нет. Где она?
- Здесь, - прошептал голос.
По ту сторону блестящего холодного гроба, в углу, двигались тени.
- Добро пожаловать. Закройте дверь.
Он почувствовал, что она Недалеко, среди теней. Ее плоть, если бы ты
до нее дотронулся, оказалась бы прохладной, все такой же свежей благодаря
времени, проведенному в ледяном гробу, с которого стекают капли. Только
протянуть руку, и...
- Как вы сюда попали? - спросил ее нежный голос...

Рэй Брэдбери (Ray Bradbury)   
«Рассказы (Часть 2)»