Раковый корпус

У нас
очень трудно купить.
-- Мулинэ. Запомню и спрошу. Если есть -- обязательно пришлю. А если у
нас окажутся неограниченные запасы мулинэ -- так, может быть, вам проще
переехать самой к нам туда?
-- А куда это, всЈ-таки,-- к вам?
-- Да можно сказать -- на целину.
-- Так вы -- на целине? Вы -- целинник?
-- То есть, когда я туда приехал, никто не думал, что целина. А теперь
выяснилось, что -- целина, и к нам приезжают целинники. Вот будут
распределять -- проситесь к нам! Наверняка не откажут. К нам -- не откажут.
-- Неужели у вас так плохо?
-- Ничуть. Просто у людей перевЈрнуты представления -- что хорошо и что
плохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и
радио со всех сторон -- это считается хорошо. А жить трудолюбивым
земледельцем в глинобитной хатке на краю степи -- это считается крайняя
неудача.
Он говорил ничуть не в шутку, с той утомлЈнной убеждЈнностью, когда не
хочется даже силой голоса укрепить доводы.
-- Но степь или пустыня?
-- Степь. Барханов нет. ВсЈ же травка кой-какая. РастЈт жан-так --
верблюжья колючка, не знаете? Это -- колючка, но в июле на ней розоватые
цветы и даже очень тонкий запах. Казахи делают из неЈ сто лекарств.
-- Так это в Казахстане?
-- У-гм.
-- Как же называется?
-- Уш-ТерЈк.
-- Это -- аул?
-- Да хотите -- аул, а хотите -- и районный центр. Больница. Только
врачей не хватает. Приезжайте. Он сощурился.
-- И больше ничего не растЈт?
-- Нет, почему же, есть поливное земледелие. Сахарная свЈкла, кукуруза.
На огородах вообще всЈ, что угодно. Только трудиться {31} надо много. С
кетменЈм. На базаре у греков всегда молоко, у курдов баранина, у немцев
свинина. А какие живописные базары, вы бы видели! Все в национальных
костюмах, приезжают на верблюдах.
-- Вы -- агроном?
-- Нет. Землеустроитель.
-- А вообще зачем вы там живЈте? Костоглотов почесал нос:
-- Мне там климат очень нравится.
-- И нет транспорта?
-- Да почему, хо-одят машины, сколько хотите.
-- Но зачем всЈ-таки туда поеду я? Она смотрела искоса. За то время,
что они болтали, лицо Костоглотова подобрело и помягчело.
-- Вы? -- Он поднял кожу со лба, как бы придумывая тост.-- А откуда вы
знаете, Зоенька, в какой точке земли вы будете счастливы, в какой --
несчастливы? Кто скажет, что знает это о себе?

--------
4

Хирургическим больным, то есть тем, чью опухоль намечено было пресекать
операцией, не хватало места в палатах нижнего этажа, и их клали также
наверху, вперемежку с "лучевыми", кому назначалось облучение или химия.
Поэтому наверху каждое утро шло два обхода: лучевики смотрели своих больных,
хирурги -- своих.
Но четвЈртого февраля была пятница, операционный день, и хирурги обхода
не делали.

Страницы: (335) :  <<  ... 16171819202122232425262728293031 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... И потому пусть не садится за это
пиршество тот, у кого органы к тому не приспособлены, ибо нет у него ни
зубов, ни языка, ни неба, а также и ни один из приспешников порока, ибо
желудок его полон ядовитых соков, вредных настолько, что никаких яств он
никогда не мог бы принять. Но пусть придет сюда всякий, кого семейные и
гражданские заботы не лишили человеческого голода, и сядет за одну трапезу
вместе с другими, подобными ему неудачниками; и пусть у ног их расположатся
все те, кто по нерадивости сделались недостойными более высоких мест; и
пусть и те и другие примут мое угощение вместе с тем хлебом, который
позволит им и отведать его и переварить. Угощение же на этом пиру будет
распределено на четырнадцать канцон7, посвященных как любви, так и
добродетели, которые без предлагаемого ныне хлеба остались бы темны и
непонятны, и многим их красота могла бы понравиться больше, чем содержащееся
в них добро. Однако хлеб этот, то есть истолкование, будет тем светом,
который обнаружит каждый оттенок их смысла.
Если в настоящем сочинении, которое называется "Пиром" -- и пусть оно
так называется,-- изложение окажется более зрелым, чем в "Новой Жизни", я
этим ни в коей мере не собирался умалить первоначальное мое творение, но
лишь как можно больше помочь ему, видя, насколько разумно то, что "Новой
Жизни" подобает быть пламенной и исполненной страстей, а "Пиру" -- умеренным
и мужественным. В самом деле, одно надлежит говорить и делать в одном
возрасте, а другое -- в другом. Поведение уместное и похвальное в одном
возрасте бывает постыдным и предосудительным в другом8, что и будет
обосновано ниже, в четвертом трактате этой книги9. В прежнем моем
произведении я повествовал, будучи на рубеже молодости, а в этом -- уже
миновав его. И так как истинное мое намерение отличалось от кажущегося при
поверхностном ознакомлении с упомянутыми канцонами, я ныне собираюсь
раскрыть их аллегорический смысл после уже поведанного буквального смысла...

Данте Алигьери (Dante Alighieri)   
«Трактаты: Пир»