Раковый корпус

Конечно, покупали.
Теперь-то Олег хорошо разглядел, что женщине этой ещЈ не было и
пятидесяти лет. А уже шла она по лицу за старушку. Из-под белой косынки
вывисала по-старчески гладкая, бессильная к завиву космочка.
-- Ну, а вас когда выселяли -- за что? как считалось?
-- Да за что же? -- соцвреды. Или СОЭ -- социально-опасный элемент.
Литерные статьи, без суда, удобно.
-- Ваш муж -- кто был?
-- Никто. Флейтист Филармонии. В пьяном виде любил порассуждать.
Олегу вспомнилась его покойная мать -- вот такая же ранняя старушка,
такая же суетливо-интеллигентная, такая же беспомощная без мужа.
Жили бы в одном городе -- он мог бы этой женщине чем-то помочь. Сына
направить.
Но как насекомым, приколотым в отъединЈнных клеточках, каждому была
определена своя.
-- В знакомой нашей семье,--уже теперь, прорвавшись, рассказывала и
рассказывала намолчавшаяся душа,--были взрослые дети, сын и дочь, оба
пламенные комсомольцы. И вдруг -- всю семью назначили к высылке. Дети
бросились в райком комсомола: "защитите!" "Защитим,-- сказали там.-- Нате
бумагу, пишите: прошу с сего числа не считать меня сыном, дочерью таких-то,
отрекаюсь от них как от социально-вредных элементов и обещаю в дальнейшем
ничего общего с ними не иметь, никаких связей не поддерживать."
Сгорбился Олег, выперли его костлявые плечи, голова свесилась.
-- И многие писали...
-- Да. А эти брат и сестра сказали: подумаем. Пришли домой, кинули в
печку комсомольские билеты и стали собираться в ссылку.
Зашевелился Сибгатов. Держась о кровать, он вставал из тазика.
Санитарка подхватилась взять тазик и вынести.
Олег тоже поднялся и, перед тем как ложиться спать, побрЈл неизбежной
лестницей вниз.
В нижнем коридоре он проходил мимо той двери, где ДЈмка лежал, а вторым
был у него послеоперационный, умерший в понедельник, и вместо него после
операции положили Шулубина.
Дверь эта закрывалась плотно, но сейчас была приоткрыта, и внутри
темно. Из темноты слышался тяжЈлый хрип. А сестЈр никого не было видно: или
при других больных, или спали. {327}
Олег больше открыл дверь и просунулся туда. ДЈмка спал. Это стонуще
хрипел Шулубин.
Олег вошЈл. Приоткрытая дверь давала немного света из коридора.
-- Алексей Филиппыч!.. Хрип прекратился.
-- Алексей Филиппыч!.. Вам плохо?..
-- А? -- вырвалось как хрип же.
-- Вам плохо?.. Дать что-нибудь?.. Свет зажечь?
-- Кто это? -- испуганный выдох в кашель, и новый захват стона, потому
что кашлять больно.
-- Костоглотов. Олег.-- Он был уже рядом, наклонясь, и начинал
различать на подушке большую голову Шулубина.-- Что вам дать? Сестру
позвать?
-- Ни-че-го,-- выдохнул Шулубин.
Не кашлял больше и не стонал.

Страницы: (335) :  <<  ... 293294295296297298299300301302303304305306307308 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Запас воздуха был у меня вполне
достаточным, система обогрева скафандра рабо­тала нормально, но десять миль
на Титане в бурю бесконечны.
Затем снег повалил так густо, что все вокруг потем­нело и превратилось
в мутный сумрак, в котором по­мерк даже Сатурн, а солнце превратилось в
бледную точку. Я остановился, и ветер чуть не сбил меня с ног. Прямо впереди
я заметил какое-то небольшое темное пятно. Я различил его лишь с трудом, но
я знал, что это такое. Буранник -- единственное живое существо, спо­собное
вынести снежные смерчи на Титане, и самый свирепый хищник на свете. Я знал,
что мой скафандр от него не защита. Видимость была такой скверной, что
стрелять можно было только в упор. Промахнись я -- мне конец!
Я начал медленно пятиться, а темная тень двинулась ко мне. Расстояние
между нами сокращалось. Шепча молитву, я уже поднял бластер, как вдруг из
сумрака внезапно появилась еще одна тень, но побольше, и я завопил от
радости. Это была Эмма Два, пропавший робот. Со времени ее исчезновения я
постоянно раз­мышлял о том, что могло с ней случиться и почему.
-- Эмма, девочка, прикончи буранника и проводи меня на Базу, --
взмолился я.
Она только взглянула на меня, будто и не слышала моих слов, и крикнула:
-- Не стреляйте, хозяин, только не стреляйте.
И кинулась к бураннику.
-- Прикончи эту чертову тварь, Эмма! -- рявкнул я.
А она схватила буранника и побежала дальше. Я продолжал звать ее, пока
совсем не потерял голос, но она так и не вернулась, оставив меня погибать
под снегом.
Выдержав эффектную паузу, Донован добавил:
-- Все вы, разумеется, знаете Первый Закон: робот не может причинить
вред человеку или своим бездей­ствием допустить, чтобы человеку был причинен
вредТак вот, Эмма Два убежала с буранником и оставила меня умирать. Первый
Закон был нарушен. К счастью, я остался цел и невредим. Через полчаса ветер
стих. Это был случайный шквал, и длился он недолго. Такое там бывает. А
настоящий буран разразился лишь на следующий день...

Айзек Азимов (Isaac Azimov)   
«Первый Закон»