Раковый корпус

А получив от кондукторши билет,
свернул его в трубочку и заткнул в ухо. Так и ехал, а из уха торчал скруток
розовой бумаги. И от этой незамысловатости при въезде в Старый город Олегу
стало ещЈ веселей и проще.
Улицы ещЈ сузились, затеснились маленькие домишки, сбитые плечо к
плечу, потом и окна у них исчезли, потянулись высокие глинобитные глухие
дувалы, а если выше их выставлялись дома, то только спинами глухими,
гладкими, обмазанными глиной. В дувалах мелькали калитки или туннелики --
низкие, согнувшись войти. С подножки трамвая до тротуара остался один
прыжок, а тротуары стали узкие в шаг один. И улица падала под трамваем.
Вот, наверно, и был тот Старый город, куда ехал Олег. Только никаких
деревьев не росло на голых улицах, не то что цветущего урюка.
Упускать дальше было нельзя. Олег сошЈл.
ВсЈ то же мог он теперь видеть, только со своего медленного хода. И без
трамвайного дребезжания стало слышно -- слышно железное какое-то
постукивание. И скоро Олег увидел узбека в черно-белой тюбетейке, в чЈрном
стЈганом ватном халате и {330} с розовым шарфом по поясу. Присев на корточки
среди улицы, узбек на трамвайном рельсе одноколейного пути отбивал молотком
окружность своего кетменя.
Олег остановился с умилением: вот и атомный век! ЕщЈ и сейчас тут, как
и в Уш-Тереке, так редок металл в хозяйстве, что не нашлось лучше места, чем
на рельсе. Следил Олег, успеет ли узбек до следующего трамвая. Но узбек
нисколько не торопился, он тщательно отбивал, а когда загудел снизу
встречный трамвай, посторонился на полшага, переждал и снова присел.
Олег смотрел на терпеливую спину узбека, на его поясной розовый шарф
(забравший в себя всю розовость уже поголубевшего неба). С этим узбеком он
не мог переброситься и двумя словами, но ощутил его как брата-работягу.
Отбивать кетмень весенним утром -- это разве не была возвращЈнная
жизнь?
Хорошо!..
Он медленно шЈл, удивляясь, где же окна. Хотелось ему заглянуть за
дувалы, внутрь. Но двери-калитки были прикрыты, и неудобно входить. Вдруг
один проходик просветил ему насквозь. Олег нагнулся и по сыроватому
коридорчику прошЈл во двор.
Двор ещЈ не проснулся, но можно было понять, что тут-то и идЈт вся
жизнь. Под деревом стояла врытая скамья, стол, разбросаны были детские
игрушки, вполне современные. И водопроводная колонка здесь же давала влагу
жизни. И стояло корыто стиральное. И все окна вкруговую -- их много
оказалось в доме, все смотрели сюда, во двор. А на улицу -- ни одно.
Пройдя по улице, ещЈ в другой двор зашЈл он через такой же туннелик. И
там всЈ было так же, ещЈ и молодая узбечка под лиловой накидкой с долгими
тонкими чЈрными косами до самых бЈдер возилась с ребятишками. Олега она
видела -- и не заметила.

Страницы: (335) :  <<  ... 296297298299300301302303304305306307308309310311 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

И за эти щедроты теплые,
Что сочишь ты дождями в муть,
О, какими, какими метлами
Это солнце с небес стряхнуть?


2



Там, за млечными холмами,
Средь небесных тополей,
Опрокинулся над нами
Среброструйный Водолей.

Он Медведицей с лазури -
Как из бочки черпаком.
В небо вспрыгнувшая буря
Села месяцу верхом.

В вихре снится сонм умерших,
Молоко дымящий сад,
Вижу, дед мой тянет вершей
Солнце с полдня на закат.

Отче, отче, ты ли внука
Услыхал в сей скорбный срок?
Знать, недаром в сердце мукал
Издыхающий телок.


3



Кружися, кружися, кружися,
Чекань твоих дней серебро!
Я понял, что солнце из выси -
В колодезь златое ведро.

С земли на незримую сушу
Отчалить и мне суждено.
Я сам положу мою душу
На это горящее дно.

Но знаю - другими очами
Умершие чуют живых.
О, дай нам с земными ключами
Предстать у ворот золотых.

Дай с нашей овсяною волей
Засовы чугунные сбить,
С разбега по ровному полю
Заре на закорки вскочить.


4



Сойди, явись нам, красный конь!
Впрягись в земли оглобли.
Нам горьким стало молоко
Под этой ветхой кровлей.

Пролей, пролей нам над водой
Твое глухое ржанье
И колокольчиком-звездой
Холодное сиянье.

Мы радугу тебе - дугой,
Полярный круг - на сбрую.
О, вывези наш шар земной
На колею иную.

Хвостом земле ты прицепись,
С зари отчалься гривой...

Есенин Сергей Александрович   
«ПОЭМЫ (часть 1)»