Раковый корпус

--------
7

А вот начни б он допытываться, что это за укол, какая цель его и нужен
ли он действительно и оправдан ли морально; если б Людмиле Афанасьевне
пришлось объяснять Костоглотову смысл и возможные последствия этого нового
лечения,-- очень может быть, что он бы и окончательно взбунтовался.
Но именно тут, исчерпав свои блестящие доводы, он сдал.
А она нарочно схитрила, сказала, как о пустяке, потому что устала уже
от этих объяснений, а знала твердо, что именно теперь, когда проверено было
на больном воздействие рентгена в чистом виде, пришла пора нанести опухоли
ещЈ новый удар, очень рекомендуемый для данного вида рака современными
руководствами. Прозревая нерядовую удачу в лечении Костоглотова, она не
могла послабить его упрямству и не обрушить на него всех средств, в которые
верила. Правда, не было стЈкол с первичным препаратом, но вся интуиция еЈ,
наблюдательность и память подсказывали, что опухоль -- та самая, именно та,
не тератома и не саркома.
По этому самому типу опухолей с этим именно движением метастазов,
доктор Донцова писала кандидатскую диссертацию. То есть, не то чтобы писала
постоянно, а когда-то начинала, бросала, опять писала, и друзья убеждали,
что всЈ отлично получится, но, заставленная и задавленная обстоятельствами,
она уже не предвидела когда-нибудь еЈ защитить. Не потому, что у неЈ не
хватало опыта или материала, но слишком много было того и другого, и
повседневно они звали еЈ то к экрану, то в лабораторию, то к койке, а
заниматься подбором и описанием рентгеноснимков, и формулировками, и
систематизацией, да ещЈ сдачей кандидатского минимума -- не было сил
человеческих. Можно было получить научный отпуск на полгода,-- но никогда не
было в клинике таких благополучных больных и того первого дня, с которого
можно было прекратить консультации трЈх молодых ординаторов и уйти на
полгода.
Людмила Афанасьевна слышала, будто бы Лев Толстой сказал про своего
брата: он имел все способности писателя, но не имел недостатков, делающих
писателем. Наверное, и она не имела тех недостатков, которые делают людей
кандидатами наук. Ей, в общем, не было надо слышать шЈпот позади: "она не
просто врач, она кандидат медицинских наук". Или чтобы перед статьЈй еЈ
(второй десяток их уже печатался, маленьких, но всЈ по делу) шли эти
дополнительные, {61} мелкие, но такие весомые буквочки. Правда, деньги
лишние -- никогда не лишние. Но уж раз не получилось, так не получилось.
Тою, что называется научно-общественная работа, полно было и без
диссертации. В их диспансере бывали клинико-анатомические конференции с
разбором ошибок в диагностике и лечении, с докладами о новых
методах-обязательно было их посещать и обязательно активно участвовать
(правда, лучевики и хирурги и без того каждый день советовались, и
разбирались в ошибках, и применяли новые методы,--но конференции были сами
собой).

Страницы: (335) :  <<  ... 44454647484950515253545556575859 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Берта. Кабы только одно это, фрекен! А то я ужасно боюсь еще не угодить
молодой барыне.
Фрекен Тесман. Ну что же... сначала, пожалуй, может статься, что...
Берта. Уж очень она с виду важная.
Фрекен Тесман. Еще бы... дочь генерала Габлера. Ведь к какой жизни
привыкла она при отце! Помнишь, как она, бывало, каталась с ним верхом? В
длинной черной амазонке? И с перышком на шляпе?
Берта. Как же, как же! Вот уж не думала я тогда, не гадала, что из нее
с нашим кандидатом выйдет парочка!
Фрекен Тесман. И я тоже не думала... Да, вот что, Берта, пока я не
забыла, не называй больше Йоргена кандидатом. Он теперь уж доктор.
Берта. Да, да, молодая барыня тоже об этом толковала вчера ночью... как
только они в двери вошли. А это верно?
Фрекен Тесман. Конечно. Ты представь себе, Берта, его сделали доктором
там, за границей. Во время их поездки, понимаешь? Я сама ровно ничего на
знала, да Йорген рассказал мне об этом вчера на пристани.
Берта. Что же, конечно... он мог стать чем угодно. Такой ученый! Только
не думала я, что он тоже захочет людей лечить.
Фрекен Тес м а н. Да ведь он совсем не такой доктор. (Многозначительно
кивает головой.) Впрочем, скоро, пожалуй, придется тебе величать его и еще
поважнее!
Берта. Да неужто? Как же это?
Фрекен Тесман (с улыбкой). Гм... да, знала бы ты только! (Растроганно.)
О, боже мой! Видел бы покойный Йокум из своей могилы... что вышло из его
мальчугана! (Осматривается.) Однако зачем это ты сняла чехлы с мебели?
Берта. Так барыня велела... Терпеть, говорит, не могу чехлов на
креслах.
Фрекен Тесман. Что же... разве они и по будням будут сидеть тут?
Берта. Похоже, что так. То есть барыня, собственно. Сам-то доктор
ничего не говорил.

В задней комнате справа показывается, напевая, Йорген Тесман с пустым
раскрытым чемоданом в руках. Он среднего роста, очень моложавый на вид
человек лет тридцати трех, несколько полный. Лицо круглое, открытое, с
благодушным выражением...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Гедда Габлер»