Раковый корпус

-- Вообще -- токарем работаю,-- небрежно-достойно сказал ДЈмка.
Но и токарь не поразил Асю.
-- А сколько получаешь?
ДЈмка очень уважал свою зарплату, потому что она была кровная и первая.
Но сейчас почувствовал, что -- не выговорит, сколько.
-- Да чепуху, конечно,-- выдавил он.
-- Это всЈ ерунда! -- заявила Ася с твЈрдым знанием.-- Ты бы
спортсменом лучше стал! Данные у тебя есть.
-- Это уметь надо...
-- Чего уметь?! Да каждый может стать спортсменом! Только тренироваться
много! А спорт как высоко оплачивается! -- везут бесплатно, кормят на
тридцать рублей в день, гостиницы! А ещЈ премии! А сколько городов
повидаешь!
-- Ну, ты где была?
-- В Ленинграде была, в Воронеже...
-- Ленинград понравился?
-- Ой, что ты! Пассаж! Гостиный двор! А специализированные -- по чулкам
отдельно! по сумочкам отдельно!..
Ничего этого ДЈмка не представлял, и стало ему завидно. Потому что,
правда, может быть всЈ именно и было хорошо, о чЈм так смело судила эта
девчЈнка, а захолустно было -- во что так упирался он. {93}
Нянечка, как монумент, всЈ так же стояла над столом, рядом со Сталиным,
и сплЈвывала семячки на газету не наклоняясь.
-- Как же ты -- спортсменка, а сюда попала? Он не решился бы спросить,
где именно у неЈ болит. Это могло быть стыдно.
-- Да я -- на три дня, только на исследование,-- отмахнулась Ася. Одной
рукой ей приходилось постоянно придерживать или поправлять расходившийся
ворот.-- Халат напялили чЈрт-те какой, стыдно надеть! Тут если неделю лежать
-- так с ума сойдЈшь... Ну, а ты за что попал?
-- Я?.. -- ДЈмка чмокнул. О ноге-то он и хотел поговорить, да
рассудительно, а наскок его смущал.-- У меня -- на ноге...
До сих пор "у меня -- на ноге" были для него слова с большим и горьким
значением. Но при Асиной лЈгкости он уж начал сомневаться, так ли уж всЈ это
весит. Уже и о ноге он сказал почти как о зарплате, стесняясь.
-- И что говорят?
-- Да вот видишь... Говорить -- не говорят... А хотят -- отрезать...
Сказал -- и с отемнЈнным лицом смотрел на светлое Асино.
-- Да ты что!! -- Ася хлопнула его по плечу, как старого товарища.--
Как это -- ногу отрезать? Да они с ума сошли? Лечить не хотят! Ни за что не
давайся! Лучше умереть, чем без ноги жить, что ты? Какая жизнь у калеки, что
ты! Жизнь дана для счастья!
Да, конечно, она опять была права! Какая жизнь с костылЈм? Вот сейчас
бы он сидел рядом с ней -- а где б костыль держал? А как бы -- культю?.. Да
он и стула бы сам не поднЈс, это б она ему подносила. Нет, без ноги -- не
жизнь.
Жизнь дана для счастья.
-- И давно ты здесь?
-- Да уж сколько? -- ДЈма соображал.-- Недели три.
-- Ужас какой! -- Ася перевела плечами.-- Вот скучища! Ни радио, ни
аккордеона! И что там за разговорчики в палате, воображаю!
И опять не захотелось ДЈмке признаться, что он целыми днями занимается,
учится.

Страницы: (335) :  <<  ... 75767778798081828384858687888990 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
"А меня послал господин Бинсвангер", -- сказала старуха; и
тут усталая родильница заснула, а проснувшись утром, увидела,
что на столе стоит кипяченое молоко, что все в комнате чисто
убрано, а рядом с него лежит ее маленький сын и кричит от
голода; старуха же исчезла. Мать приложила малютку к груди,
радуясь, что он такой хорошенький и здоровенький. Она вспомнила
его отца, которому никогда не суждено было увидеть сына, и из
глаз у нее полились слезы; и она прижала к груди маленького
сынишку, и вновь улыбнулась, и заснула вместе со своим
мальчиком, а когда проснулась, то на столе снова стояло молоко
и был готов суп, а дитя было завернуто в чистые пеленки.
Но скоро мать оправилась, вновь набралась сил и могла уже
сама заботиться о себе и о маленьком Августе; она вспомнила,
что сына пора крестить и что нет у него крестного. И вот под
вечер, когда начало смеркаться и из дома напротив вновь
послышалась нежная музыка, она отправилась к господину
Бинсвангеру. Она робко постучалась в темную дверь. "Войдите",
-- раздался приветливый голос, и он вышел ей навстречу, только
вот музыка внезапно смолкла, а в комнате на столе стояла
маленькая старая настольная лампа и лежала раскрытая книга, --
и все было так, как у других людей.
"Я пришла поблагодарить вас, -- сказала госпожа Элизабет,
-- ведь это вы прислали ко мне добрую женщину. Я очень хотела
бы заплатить ей за услуги и заплачу, как только смогу работать
и получу немного денег. Но сейчас у меня другая забота. Я
собираюсь крестить малыша и хочу дать ему имя Август -- это имя
его отца".
"Да, я уже думал об этом, -- сказал сосед и провел рукой
по своей седой бороде. -- Будет неплохо, если у малыша появится
добрый и богатый крестный, который сможет позаботиться о нем,
если вдруг с вами что-то случится...

Герман Гёссе (Hermann Hesse)   
«Сказки, легенды, притчи (11 рассказов)»