Раковый корпус

-- Но ведь...-- с захрипом сказал он (просто-то стало просто, а
выговорить всЈ же неудобно),--любовь-это ж... Это ж не вся жизнь. Это ж...
иногда. С какого-то возраста. И до какого-то...
-- Ас какого? А с какого? -- сердито допрашивала Ася, будто он еЈ
оскорбил.-- В нашем возрасте вся и сладость, а когда ж ещЈ? А что в жизни
ещЈ есть, кроме любви?
В поднятых бровках так была она уверена, что ничего возразить нельзя --
ДЈмка ничего и не возражал. Да ему послушать-то надо было, а не возражать.
{95}
Она довернулась к нему, наклонилась и, ни одной руки не протянув, будто
обе протягивала через развалины всех стен на земле:
-- Это-наше всегда! и это-сегодня! А кто что языками мелет -- этого не
наслушаешься, то ли будет, то ли нет. Любовь!! -- и всЈ!!
Она с ним до того была проста, будто они уже сто вечеров толковали,
толковали, толковали... И кажется, если б не было тут этой санитарки с
семячками, медсестры, двух шашистов да шаркающих по коридору больных,-- то
хоть сейчас, тут, в этом закоулке, в их самом лучшем возрасте она готова
была помочь ему понять, чем люди живы.
И постоянно, даже во сне грызущая, только что грызшая ДЈмкина нога
забылась, и не было у него больной ноги. ДЈмка смотрел в распахнувшийся Асин
ворот, и рот его приоткрылся. То, что вызывало такое отвращение, когда
делала мать,-- в первый раз представилось ему ни перед кем на свете не
виноватым, ничем не испачканным -- достойным перевесом всего дурного на
земле.
-- А ты -- что?.. -- полушЈпотом спросила Ася, готовая рассмеяться, но
с сочувствием.-- А ты до сих пор не..? Лопушок, ты ещЈ не..?
Ударило ДЈмку горячим в уши, в лицо, в лоб, будто его захватили на
краже. За двадцать минут этой девчЈнкой сбитый со всего, в чЈм он укреплялся
годами, с пересохшим горлом он, как пощаду выпрашивая, спросил:
-- А ты?..
Как под халатом была у неЈ только сорочка, да грудь, да душа, так и под
словами она ничего от него не скрывала, она не видела, зачем прятать:
-- Фу, да у нас -- половина девчЈнок!.. А одна ещЈ в восьмом
забеременела! А одну на квартире поймали, где... за деньги, понимаешь? У неЈ
уже своя сберкнижка была! А как открылось? -- в дневнике забыла, а
учительница нашла. Да чем раньше, тем интересней!.. И чего откладывать? --
атомный век!..

--------
11

ВсЈ-таки субботний вечер с его незримым облегчением как-то чувствовался
и в палатах ракового корпуса, хотя неизвестно почему: ведь от болезней своих
больные не освобождались на воскресенье, ни тем более от размышлений о них.
Освобождались они от разговоров с врачами и от главной части лечения -- и
вот этому-то, очевидно, и рада была какая-то вечно-детская струнка в
человеке.
Когда после разговора с Асей ДЈмка, осторожно ступая на ногу,
занывающую всЈ сильней, одолел лестницу и вошЈл в свою палату, тут было
оживлЈнно, как никогда.

Страницы: (335) :  <<  ... 77787980818283848586878889909192 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....
Крап. Прежде всего вы старшина верфи консула Берника. Прежде всего вы
должны выполнять свои обязательства по отношению к обществу, именуемому
"Фирма Берника", потому что оно всех нас кормит. Вот что хотел сказать вам
консул.
Эунэ. Консул не сказал бы мне этого так, господин управляющий, но я
понимаю, кому обязан этим. Это все проклятый американец, который чинится у
нас в доке. Этот народ хочет, чтобы у нас работа шла, как там, у них, а
это...
Крап. Да, да, да; некогда мне пускаться в рассуждения. Теперь вы знаете
взгляд консула - и кончено. Можете вернуться на верфь; вероятно, вы там
нужны; я сам скоро туда спущусь. Прошу извинения у дам. (Кланяется и уходит
через сад.)

Эунэ тихо уходит направо. Рерлун, продолжавший читать во время
предыдущего разговора, который велся вполголоса, теперь сразу же заканчивает
чтение и захлопывает книжку.

Рерлун. Итак, любезные мои слушательницы, вот и конец.
Фру Руммель: Ах, какой поучительный рассказ!
Фру Xолт. И какой высоконравственный!
Бетти. Подобная книга заставляет призадуматься.
Рерлун. О да. Она представляет благодетельный контраст с тем, что нам,
к сожалению, ежедневно преподносят в газетах и журналах. Что, в сущности,
кроется под этой мишурой и показной роскошью, которыми щеголяют крупные
общественные центры? Пустота и гниль, если можно так выразиться. Никаких
прочных нравствен-(*277)ных устоев!.. Одним словом, эти крупные современные
центры не что иное, как гробы повапленные.
Фру Холт. Да, это истинная правда.
Фру Руммель. Да вот взять хоть бы экипаж американского судна, которое
теперь стоит у нас...
Рерлун. Ну, о таком отребье человечества я и говорить не буду. Но даже
в высших кругах - что там творится? Везде сомнение, брожение, душевная
смута, расшатанность всех основ. А как там подорвана семейная жизнь! Какое
наглое стремление подкопаться под самые святые истины!
Дина (не поднимая глаз от работы). Но разве там не совершаются и
великие дела?
Рерлун...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Cтолпы общества»