Раковый корпус

У Оглоеда
хоть была серизна в лице, но двигался он свободно, разговаривал развязно, а
на бабку так накинулся, что мелькнуло у Павла Николаевича -- не симулянт ли
он, пристроился на государственных харчах, благо в нашей стране больных
кормят бесплатно.
А у Павла Николаевича сгусток опухоли поддавливал под голову, мешал
поворачиваться, рос по часам -- но врачи здесь не считали часов: от самого
обеда и до ужина никто не смотрел Русанова и никакое лечение не было
применено. А ведь доктор Донцова заманила его сюда именно экстренным
лечением. Значит, она совершенно безответственна и преступно-халатна.
Русанов же поверил ей и терял золотое время в этой тесной затхлой нечистой
палате вместо того, чтобы созваниваться с Москвой и лететь туда.
И это сознание делаемой ошибки, обидного промедления, наложенное на его
тоску от опухоли, так защемило сердце Павла Николаевича, что непереносимо
было ему слышать что-нибудь, начиная с этого стука ложек по тарелкам, и
видеть эти железные кровати, грубые одеяла, стены, лампы, людей. Ощущение
было, что он попал в западню и до утра нельзя сделать никакого решительного
шага.
Глубоко несчастный, он лЈг и своим домашним полотенцем закрыл глаза от
света и ото всего. Чтоб отвлечься, он стал перебирать {15} дом, семью, чем
они там могут сейчас заниматься. Юра уже в поезде. Его первая практическая
инспекция. Очень важно правильно себя показать. Но Юра -- не напористый,
растяпа он, как бы не опозорился. Авиета -- в Москве, на каникулах. Немножко
развлечься, по театрам побегать, а главное -- с целью деловой:
присмотреться, как и что, может быть завязать связи, ведь пятый курс, надо
правильно сориентироваться в жизни. Авиета будет толковая журналистка, очень
деловая и, конечно, ей надо перебираться в Москву, здесь ей будет тесно. Она
такая умница и такая талантливая, как никто в семье -- опыта у неЈ
недостаточно, но как же она всЈ налету схватывает! Лаврик -- немножко
шалопай. учится так себе, но в спорте -- просто талант, уже ездил на
соревнования в Ригу, там жил в гостинице, как взрослый. Он уже и машину
гоняет. Теперь при Досаафе занимается на получение прав. Во второй четверти
схватил две двойки, надо выправлять. А Майка сейчас уже наверное дома, на
пианино играет (до неЈ в семье никто не играл). А в коридоре лежит Джульбарс
на коврике. Последний год Павел Николаевич пристрастился сам его по утрам
выводить, это и себе полезно. Теперь будет Лаврик выводить. Он любит --
притравит немножко на прохожего, а потом: вы не пугайтесь, я его держу!
Но вся дружная образцовая семья Русановых, вся их налаженная жизнь,
безупречная квартира -- всЈ это за несколько дней отделилось от него и
оказалось п о т у с т о р о н у опухоли. Они живут и будут жить, как бы ни
кончилось с отцом.

Страницы: (335) :  <<  ... 234567891011121314151617 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Как сейчас,
например!
Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные - да-да,
такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою
кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у
тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах
желтизной французского гобелена... Желтый цвет львиной шкуры, жухлой
травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из
открытой, влажной от слюны пасти.
Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и
Лидию Хедли.
- Берегись! - вскрикнула Лидия.
Львы ринулись на них.
Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал
следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и
каждый озадачен реакцией другого.
- Джордж!
- Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
- Они чуть не схватили нас!
- Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай.
Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно - Африка в вашей
гостиной! - но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и
психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук.
Вот возьми мой платок.
- Мне страшно. - она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо
плача. - Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
- Послушай, Лидия...
- Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
- Конечно... Конечно. - он погладил ее волосы. - Обещаешь?
- Разумеется.
- И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с
нервами.
- Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его,
запер детскую комнату на несколько часов - что было! Да и Венди тоже...
Детская для них - все.
- Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
- Ладно. - он неохотно запер тяжелую дверь. - Ты переутомилась, тебе
нужно отдохнуть...

Рэй Брэдбери (Ray Bradbury)   
«Вельд»