Раковый корпус

ВсЈ это было без листьев сейчас, но
густотой заявляющее о жизни.
Олег вышел гулять -- ходить по аллеям парка, ощущая с каждым наступом и
размином ноги еЈ радость твердо идти, еЈ радость быть живой ногой неумершего
человека. Но вид с крыльца остановил его, и он докуривал тут.
Мягко светились нечастые фонари и окна противоположных корпусов. Уже
никто почти не ходил по аллеям. И когда не было грохота сзади от близкой тут
железной дороги, сюда достигал ровный шумок реки, быстрой горной реки,
которая билась и пенилась внизу, за следующими корпусами, под обрывом.
А ещЈ дальше, через обрыв, через реку, был другой парк, городской, и из
того ли парка (хотя ведь холодно) или из открытых окон клуба доносилась
танцевальная музыка духового оркестра. Была суббота -- и вот танцевали...
Кто-то с кем-то танцевал...
Олег был возбуждЈн -- тем, что так много говорил, и его слушали. Его
перехватило и обвило ощущение внезапно вернувшейся жизни -- жизни, с которой
ещЈ две недели назад он считал себя разочтЈнным навсегда. Правда, жизнь эта
не обещала ему ничего того, что называли хорошим и о чЈм колотились люди
этого большого города: ни квартиры, ни имущества, ни общественного успеха,
ни денег, но -- другие самосущие радости, которых он не разучился ценить:
право переступать по земле, не ожидая команды; право побыть одному; право
смотреть на звЈзды, не заслеплЈнные фонарями зоны; право тушить на ночь свет
и спать в темноте; право бросать письма в почтовый ящик; право отдыхать в
воскресенье; право купаться в реке. Да много, много ещЈ было таких прав.
Право разговаривать с женщинами.
Все эти чудесные неисчислимые права возвращало ему выздоровление! {108}
И он стоял, курил и наслаждался.
Доносилась эта музыка из парка, Олег слышал еЈ -- но и не еЈ, а как
будто ЧетвЈртую симфонию Чайковского, звучавшую в нЈм самом,-- неспокойное
трудное начало этой симфонии, одну удивительную мелодию из этого начала. Ту
мелодию (Олег истолковывал еЈ так), где герой, то ли вернувшись к жизни, то
ли быв слепым и вот прозревающий,-- как будто нащупывает, скользит рукою по
предметам или по дорогому лицу -- ощупывает и боится верить своему счастью:
что предметы эти вправду есть, что глаза его начинают видеть.

--------
12

Утром в воскресенье, торопливо одеваясь на работу, Зоя вспомнила, что
Костоглотов просил непременно на следующее дежурство надеть то же самое
серо-золотенькое платье, ворот которого за халатом он видел вечером, а хотел
"взглянуть при дневном свете". Бескорыстные просьбы бывает приятно
исполнить. Это платье подходило ей сегодня, потому что было полупраздничное,
а она днЈм надеялась побездельничать, да и ждала, что Костоглотов придЈт еЈ
развлекать.
И на спеху переменив, она надела заказанное платье, несколькими ударами
ладони надушила его, начесала чЈлку, но время уже было последнее, она
натягивала пальто в дверях, и бабушка еле успела сунуть ей завтрак в карман.

Страницы: (335) :  <<  ... 8990919293949596979899100101102103104 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Но тут, думая о шляпе,
увидел я необыкновенную елку. Росла она, конечно, в тени, и оттого сучья у
нее когда-то были опущены вниз. Теперь же, после выборочной рубки, она
очутилась на свету, и каждый сук ее стал расти кверху. Наверно, и нижние
суки со временем поднялись бы, но ветки эти, соприкоснувшись с землей,
выпустили корешки и прицепились... Так под елкой с поднятыми вверх сучьями
внизу получился хороший шалашик. Нарубив лапнику, я уплотнил его, сделал
вход, устелил внизу сиденье. И только уселся, чтобы начать новую беседу с
дождем, как вижу, против меня совсем близко пылает большое дерево. Быстро
схватил я с шалашика лапник, собрал его в веник и, стегая по горящему месту,
мало-помалу пожар затушил раньше, чем пламя пережгло кору дерева кругом и
тем сделало бы невозможным движение сока.
Вокруг дерева место не было обожжено костром, коров тут не пасли, и не
могло быть подпасков, на которых все валят вину за пожары. Вспомнив свои
детские разбойничьи годы, я сообразил, что смолу на дереве поджег скорей
всего какой-нибудь мальчишка из озорства, из любопытства поглядеть, как
будет гореть смола. Спустившись в свои детские годы, я представил себе, до
чего же это приятно взять чиркнуть спичкой и поджечь дерево.
Мне стало ясно, что вредитель, когда загорелась смола, вдруг увидел
меня и скрылся тут же где-нибудь в ближайших кустах. Тогда, сделав вид,
будто я продолжаю свой путь, посвистывая, удалился я с места пожара и,
сделав несколько десятков шагов вдоль просеки, прыгнул в кусты и возвратился
на старое место и тоже затаился.
Недолго пришлось мне ждать разбойника. Из куста вышел белокурый мальчик
лет семи-восьми, с рыжеватым солнечным запеком, смелыми, открытыми глазами,
полуголый и с отличным сложением. Он враждебно поглядел в сторону просеки,
куда я ушел, поднял еловую шишку и, желая пустить ее в меня, так
размахнулся, что перевернулся даже вокруг себя. Это его не смутило;
напротив, он, как настоящий хозяин лесов, заложил обе руки в карманы, стал
разглядывать место пожара и сказал:
- Выходи, Зина, он ушел!
Вышла девочка, чуть постарше, чуть повыше и с большой корзиной в руке...

Пришвин Михаил Михайлович   
«Лесной хозяин»