Бодался теленок с дубом

Да больше: такой сердечности,
как сегодня, не бывало у нас сроду. Нет, сердечность бывала,
а вот р_а_в_е_н_с_т_в_а такого не бывало. Впервые за 8 лет
нашего знакомства действительно как с равным, действительно
как с другом.
Я:
- Если так - пусть так, значит жертва будет пока
напрасна. Но в дальнем будущем она всё равно сработает.
Впрочем, думаю, что найдёт поддержку и сейчас.
(Да, я так думал. Меня избаловала поддержка ста
писателями моего съездовского письма. С обычным для меня
перевесом оптимизма, предчувствием успеха, где его нет, я и
сейчас ожидал массового писательского движения, борьбы,
может быть выхода из СП. А его - не получилось. Не было
никакого настоящего гнёта, не было арестов, не было громов,
- но усталые люди потеряли всякий порыв сопротивляться. С
разной степенью громкости и резкости написали протесты 17
членов СП, да восемь - сходили Воронкова пугать, потом их по
одному тягали в ЦК на расправу.)
A. T.:
- Сейчас идёт отлив, обнажаются коряги, водоросли,
безобразная картина.
Я:
- Где была вода - там и будет.
А - разговор о нём, о Трифоныче? Наконец, и он. Для меня
потеря СП - формальность, и даже облегчающая, на
Твардовского находит трагедия большая, ибо - души касается:
подходит неизбежное время покидать ему своё детище, "Н.
Мир". И в моём исключении он видит последний к тому толчок.
А предпоследний: звонил инструктор ЦК, хочет приехать
"подрабатывать" состав редакции (почему? никто его не звал;
видимо - Лакшина, Хитрова, Кондратовича выталкивать).
Как вдумчивые верующие люди всю жизнь, и в высший час
её, размышляют о своей грядущей, неизбежной смерти, так
сколько раз уже, сколько раз A. T. заговаривал со мной о
своей отставке - ещё когда мне только не дали ленинской
премии, ещё когда мы все казались на гребне хрущёвской
волны. И всякий же раз, и сегодня особенно энергично (обойдя
со стулом его большой председательский стол и к его креслу
туда, рядом) убеждал я его: "Н. Мир" сохраняет культурную
традицию, "Н. Мир" - единственный честный свидетель
современности, в каждом номере две-три очень хороших статьи,
ну пусть одна - и то уже всё искуплено, например вот
лихачёвская "Будущее литературы", - A. T. сразу повеселел,
встряхнулся, с удовольствием поговорили о лихачёвской
статье. А от чего приходится отказываться!
- Например, есть воспоминания участника сибирского
крестьянского восстания 1921 года.
("А дадите почитать?" - "Дам". - Вот тут мы - не разлей,
как и начинали с "Денисовича".)
- Но, - твердил A. T., - я не могу унизиться править
Рекемчука. Я стоял, сколько мог, а теперь я шатаюсь, я
надломлен, я сбит с копытьев.
Я:
- Пока стоите - ещё не сбиты! Зачем вы хотите поднести
им торт - добровольно уйти? Пусть эту грязную работу возьмут
на себя.

Страницы: (394) :  <<  ... 183184185186187188189190191192193194195196197198 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Белардо

Вот он -- персоною своей!

Рикаредо

Ну крестничек--хорош, злодей!

Альдемаро

Хорош и крестный--не в обиду!

Рикаредо

Я потерял тебя из виду
Среди людей и лошадей.

Альдемаро

Я тоже прямо растерялся
И потерялся...

Рикаредо

Отчего
Ты, покидая торжество,
Найти меня не постарался?

Альдемаро

Я там такое увидал,
Что сам себя я потерял.
Но что же было на гулянье!

Рикаредо

Чего там не было! Всего
Не расскажу: не хватит краски.

Альдемаро

Но все ж?

Рикаредо

Турнир, призы и маски...

Альдемаро

Приезжих много?

Рикаредо

Большинство!

Альдемаро

Да кто ж там был?

Рикаредо

Ну что же, слушай!
Первый--славный Альдемаро!
Он, конечно, первый приз
Присудил сестре невесты,
Обаятельной Флореле,
Затмевающей все звезды.
О Флорела! Вся в цвету,
Мир красой обогащает
И плоды своей весны
Щедро жизни обещает.
Но, однако, по порядку:
Стали рыцари съезжаться,
Чтоб принять участье в играх,
Позаимствовав у птиц
Оперенье для уборов,
Для нарядов же--богатство
Своего воображенья.
Первый был--сын коннетабля:
Гордо въехал он на кровном
Андалусском скакуне,
И чепрак его венгерский
Вышит был узорной сетью
Перламутровых гвоздик
И серебряных скелетов.
Свой девиз толпе он кинул:
"Те плоды мне даст надежда,
Что растут на этом поле".
Представляется он судьям,
И они, в шатер вернувшись,
Присуждают безусловно
Нить жемчужную ему.
Председатель согласился.
Но вступает граф Лерина,
Всех затмив своим искусством.
Чудный конь! И чудный всадник!
Поднимает руку быстро
И одним рывком копья
Сразу он кольцо срывает,
Задевает два других...
Приз ему уж предназначен,
Вдруг--теряет шпору он!
Так пришпоривал усердно,
Что ремень блестящий лопнул
И к ногам коня упала
Шпора посреди дороги...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Учитель танцев»