Ничего друг другу не сообщая, не
вопя, не стеня, и ничего друг от друга не узнавая, мы отдались газетам и
казЈнным ораторам. Каждый день нам подсовывали что-нибудь разжигающее, вроде
фотографии железнодорожного крушения (вредительского) где-нибудь за 5 тысяч
километров. А что’ надо было нам обязательно, что на нашей лестничной клетке
сегодня случилось — нам неоткуда было узнать.
Как же стать гражданином, если ты ничего не знаешь об окружающей жизни?
Только сам захваченный капканом, с опозданием узнаЈшь.
(5). СТУКАЧЕСТВО, развитое умонепостижимо. Сотни тысяч оперативников в
своих явных кабинетах, и в безвинных комнатах казенных зданий, и на явочных
квартирах, не щадя бумаги и своего пустого времени, неутомимо вербовали и
вызывали на сдачу донесений такое количество стукачей, которое никак не
могло быть им нужно для сбора информации. Вербовали даже заведомо ненужных,
неподходящих им людей, кто наверняка не согласится — например, верующую
жену умершего в лагере баптистского пресвитера Никитина. ВсЈ же еЈ по
несколько часов держали на допросе на ногах, то арестовывали, то переводили
на заводе на худшую работу. — Одна из целей такой обильной вербовки была,
очевидно: сделать так, чтобы каждый подданный чувствовал на себе дыхание
осведомительных труб. Чтобы в каждой компании, в каждой рабочей комнате, в
каждой квартире или был бы стукач, или все бы опасались, что он есть.
Я выскажу поверхностное оценочное предположение: из четырех — пяти
городских жителей одному непременно хоть один раз за его жизнь да предложили
стать стукачом. А то — и гуще. В новейшее время я делал проверки и среди
арестантских компаний и среди извечных вольняшек: заводил разговор, кого
когда и как вербовали. И так оказалось, что из нескольких человек за столом
всем в своЈ время предлагали!
Н. Я. Мандельштам правильно заключает: кроме цели ослабить связь между
людьми, тут была и другая — поддавшиеся на вербовку, стыдясь общественного
разоблачения, будут заинтересованы в незыблемости режима.
Скрытность пустила холодные щупальцы по всему народу — она проникла
между сослуживцами, между старыми друзьями, между студентами, между
солдатами, между соседями, между подрастающими детьми — и даже в приЈмной
НКВД между женами, принесшими передачи.
(6). ПРЕДАТЕЛЬСТВО КАК ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ. При многолетнем постоянном
страхе за себя и свою семью человек становится данником страха, подчинЈнным
его. И оказывается наименее опасной формой существования — постоянное
предательство.
Самое мягкое, зато и самое распространенное предательство — это ничего
прямо худого не делать, но: не заметить гибнущего рядом, не помочь ему,
отвернуться, сжаться. Вот арестовали соседа, товарища по работе и даже
твоего близкого друга. Ты молчишь, ты делаешь вид, что и не заметил (ты
никак не можешь потерять свою сегодняшнюю работу!).