— Моя тоже холостая”. Коля еще смягчился, стал
поглядывать на невесту. Та обернула по-деловому: “Деньги на водку есть?”
Выгреб Коля последние рублики, не собралось. “Ну, потом добавлю”. Ушла. “Да!
— вспомнил Коля. — Я ж куропаток настрелял. Вари, тЈща, обед праздничный”.
Бабка взяла: “Так это ж куры!” — “Ну, значит, в темноте не разобрал, когда
стрелял” — “А отчего шеи свернутые? “..
Попросил Коля закурить — старуха за махорку просит с жениха денег.
Снял Коля кепку, старуха переполошилась: “Да ты не арестант ли, стриженая
голова? Уходи, пока цел. А то придет дочка — сдадим тебя!”
И вертится у Коли всЈ время: почему мы на Иртыше пожалели вольных, а у
вольных к нам жалости нет? Снял со стены куртку-москвичку (на дворе
похолодало, а он в одном костюме), надел — как раз по плечам. Бабка кричит:
“Сдам в милицию!” А Коля в окно видно: дочка идЈт и кто-то с ней на
велосипеде. Уже заложила!
Значит — “махмадера!” Схватил ружьЈ и бабке: “В угол! ложись!” Стал к
стене, пропустил тех двоих в дверь и командует: “Ложись!” И мужчине: “А ты
подари-ка мне сапоги на свадьбу! Снимай по одному!” Под наставленным ружьЈм
тот снял сапоги, Коля их надел, сбросив лагерные опорки, и пригрозил, что
если кто выйдет за ним — подстрелит.
И поехал на велосипеде. Но мужчина погнался за ним на своЈм. Коля
спрыгнул, ружье к плечу: “Стой! Брось велосипед! Отойди!” Отогнал, подошел,
спицы ему поломал, шину пропорол ножом, а сам поехал.
Вскоре выехал на шоссе. Впереди Омск. Так прямо и поехал. Вот и
остановка автобуса. На огородах бабы картошку роют. Сзади привязался
мотоцикл, в нЈм трое работяг в телогрейках. Ехал-ехал, вдруг на Колю налетел
и сшиб его коляской. Выскочили из мотоцикла, навалились на Жданка и по
голове его пистолетом.
Бабы с огорода завопили. “За что вы его? Что он вам сделал?!”
Действительно — что он им сделал?..
Но недоступно пониманию народа, кто кому что сделал и будет еще делать.
Под телогрейками у всех трЈх оказалась военная форма (опергруппа сутки за
сутками дежурила при въезде в город). И отвечено было бабам: “Это —
убийца”. Проще всего. И бабы, веря Закону, пошли копать свою картошку.
А опергруппа первым долгом спросила у нищего беглеца, есть ли у него
деньги. Коля честно сказал, что — нет. Стали искать, и в одном из карманов
его обновки “москвички” нашли 50 рублей. Их отобрав, подъехали к столовой,
проели и пропили. Впрочем, накормили и Колю.

Так мы зачалились в тюрьму надолго, суд был только в июле следующего
года. Девять месяцев мы припухали в лагерной тюрьме, время от времени нас
тягали на следствие. Его вели начальник режима Мачеховский и
оперуполномоченный лейтенант Вайнштейн. Следствие добивалось: кто помогал
нам из заключЈнных? кто из вольных “по уговору с нами” выключил свет в
момент побега? (Уж мы им не объясняли, что план был другой, а потушка света
нам только помешала.