Если бы беглецы
смогли под освещЈнным ярким небом умерить себя, спокойно рассмотреть зону и
увидеть, что погасли фонари и прожекторы зоны, они спокойно отправились бы
за автомашиной, и весь их побег сложился бы совсем иначе. — Но в их
положении — только что подлезли и вдруг ракеты над зоной — и усомниться
было нельзя, что это — за ними, по их головы.
* Короткий перебой в осветительной сети — и весь их побег оказался
перевЈрнут и распластан.

2 А было так: утром работяги нашли холодные телогрейки, явно
ночевавшие. Содрали номера и т я п н у л и их себе: телогрейка — это вещь!
Надзиратели так и не видали их. И порезанные нити увидели только к вечеру
понедельника. И именно по картотеке целый день дознавались — кто бежал.
Беглецы еще и утром могли открыто идти и ехать! Вот что значит — не
досмотрелись, почему ракеты.
* Когда же в лагере постепенно выяснилась картина побега воскресным
вечером, то вспомнили, что свет гас, и восклицали: “Ну, хитрецы! Ну,
ловкачи! Как же умудрились свет выключить?” И все долго будут считать, что
потухший свет им помог.

3 Таких немало по Казахстану от 30-33-го годов. Сперва Буденный прошел
тут со своей конницей (до сих пор во всЈм Казахстане — ни одного колхоза
его имени, ни одного портрета), потом — голод.

4 Не так ли наши угнетатели, нас губя, нас же и ненавидят?

5 К тому ж у Тэнно — гемофилия. На все риски побегов он шЈл, а одна
царапина могла стоить ему жизни.

6 Пока читатель эту книгу в руки возьмет — а Георгий Павлович Тэнно —
атлет и даже теоретик атлетизма, умер 22 октября 1967 года от внезапно
налетевшего рака. Его постельной жизни едва хватило, чтобы прочесть эти
главы и уже немеющими пальцами выправить их. Не так представлял он и обещал
друзьям свою смерть! Как когда-то при плане побега, так зажигался он от
мысли умереть в бою. Он говорил, что умирая, непременно у в е д Ј т за собой
десяток убийц, и первого среди них — В я ч и к а К а р з у б о г о
(Молотова), и еще непременно — Хвата (следователя по делу Вавилова). Это —
не убить, это — казнить, раз государственный закон охраняет убийц. “После
первых твоих выстрелов жизнь твоя уже окуплена, — говорит Тэнно, — и ты
радостно даешь с в е р х п л а н а”. Но настигла болезнь внезапно, не дав
поискать оружия и мгновенно отобрав силы. Уже больной, разносил Тэнно мои
письма съезду писателей по разным ящикам Москвы. Он пожелал похорониться в
Эстонии. Пастор тоже был старый узник — и гитлеровских, и сталинских
лагерей.
* А Молотов остался безопасно перелистывать старые газеты и писать свои
мемуары палача, а Хват — спокойно тратить пенсию в 41-м доме по ул.
Горького.

——–
Глава 8. Побеги с моралью и побеги с инженерией

На побеги из ИТЛ, если они не были куда-нибудь в Вену или через
Берингов пролив, вершители ГУЛага смотрели, видимо, примирЈнно.