Собственно, нельзя было сочинить внешнего разумного оправдания, почему
именно в марте 1953 года в потрясЈнной от скорби стране потрясЈнные от
скорби правители должны были выпустить на свободу преступников — разве
только проникнувшись чувством бренности бытия? Но и в древней Руси, как
свидетельствует Котошихин, был обычай: в день погребения царя выпускать
преступников, от чего, кстати, начинался повальный грабЈж (“а московских
людей натура не богобоязлива, с мужеска пола и женска по улицам грабят
платье и убивают до смерти”)1. ВсЈ так было и здесь. Похоронив Сталина,
искали себе популярности, объяснили же: “в связи с искоренением преступности
в нашей стране” (но кто ж тогда сидит? тогда и выпускать бы некого!) Однако,
находясь по-прежнему в сталинских шорах и рабски думая всЈ в том же
направлении, амнистию дали шпане и бандитам, а Пятьдесят Восьмой — лишь “до
пяти лет включительно”. Посторонний, по нравам порядочного государства, мог
бы подумать, что “до пяти лет” — это три четверти политических пойдЈт
домой. На самом деле лишь 1-2 процента из нашего брата имели такой детский
срок. (Зато саранчой напустили воров на местных жителей, и лишь нескоро и с
натугой пересажала милиция амнистированных бандитов опять в тот же загон.)
Интересно отозвалась амнистия в нашей ссылке. Как раз тут и находились
давно те, кто успел в своЈ время отбыть детский пятилетний срок, но не был
отпущен домой, а бессудно отправлен в ссылку. В Кок-Тереке были такие
одинокие бабки и старики с Украины, из Новгородья — самый мирный и
несчастный народ. Они очень оживились после амнистии, ждали отправки домой.
Но месяца через два пришло привычно-жЈсткое разъяснение: поскольку ссылка их
(дополнительная, бессудная) дана им не пятилетняя, а вечная, то вызвавший
эту ссылку их прежний пятилетний судебный срок тут ни при чЈм, и под
амнистию они не подпадают… — А Тоня Казачук была вовсе вольная, приехала
с Украины к ссыльному мужу, здесь же для единообразия записана
ссыльно-поселенкой. По амнистии она кинулась в комендатуру, но ей разумно
возразили: ведь у вас же не было 5 лет, как у мужа, у вас вообще срок
неопределЈнный, амнистия к вам не прикасается.
Лопнули бы Дракон, Солон и Юстиниан со своими законодательствами!..
Так никто ничего от амнистии не получил. Но с ходом месяцев, особенно
после падения Берии, незаметно, неширокогласно вкрадывались в ссыльную
страну истинные смягчения. И отпустили домой тех пятилетников. И стали в
близкие институты отпускать ссыльных детей. И на работе перестали тыкать “ты
ссыльный!” ВсЈ как-то мягче. Ссыльные стали выдвигаться по служебным
должностям.
Стали что-то пустеть столы в комендатуре. “А вот этот комендант —
где?” — “А он теперь уже не работает”.