Причём автор по
забывчивости не написал своего адреса, и мне пришлось его
искать через угрозыск”.
Новая легенда, и не без тенденции.
В этих днях состоялись выборы в Академию Наук. По секции
русского языка был в кандидатах Твардовский, но давлением
сверху не дали его выбрать. Очень огорчён. Однако:
– Для честолюбия достаточно, что в газете была
кандидатура.
От меня узнал, что физматики на общем голосовании
прокатили и Леонова. Доволен.
Но вот и новая тревога: позавчера в Би-Би-Си, будто бы
“провокационная передача”, “меняет всю картину”. Что такое?
Передавали цитаты из его письма к Федину – “и совершенно
точно! Как могло просочиться?” Это – за десять-то месяцев!..
– Вот к_а_к? Вы даже мне дали читать под арестом, вот
тут в кабинете, без выноса!
А. Т. (добродушно довольный своею выдумкой):
– Не могли ж вы переписать все семнадцать страниц!
(Верно, я только четыре тогда переписал, экстракт.)
Всё же надеется:
– Может быть, всех семнадцати у них нет?
Я:
– В Самиздате – всё письмо! К нам в Рязань привезли даже
не из литературных кругов, а – врачи.
– И всё – точно?
– Совершенно точно!
A. T. изумляется неисповедимости путей, однако больше с
удовольствием, чем со страхом. Вообще-то он Би-Би-Си
одобряет, и что оттуда “Раковый” читают – “хорошо, пусть
читают”. Вздохнул, но не завистливо ничуть:
– У вас в Европе уже бoльшая слава, чем у меня.
Я перевёл: в армии сейчас, если у кого увидят голубую
книжку “Н. Мира”, занесённую с “гражданки” – таскают к
политруку, как за подпольную литературу. Вот это – слава.
Он вдруг:
– А всё-таки шкаф красивый получился, хотя из самого
дешёвого, из ясеня! Вот приедете ко мне следующий раз,
торопиться не будете…
Когда это бывало, чтоб я не торопился… когда это
будет?..
Денег опять мне предлагал:
– Тысячу? Две тысячи? Три тысячи?.. Раньше говорили: мой
кошелёк – ваш кошелёк, теперь: моя сберкнижка – ваша
сберкнижка!
Я отклонил. Мне бы вот – за “Раковый” 60% получить, а не
25. Мне нужны официальные поступления по годам – на какие
средства живу.
Смутился. Это – ему трудней. Это надо опять продвигать
через начальство, через бухгалтерию “Известий”, ещё прежде –
через своего же молодого выдержанного осмотрительного
Хитрова.
– Вот Хитров приедет, может сообразит.
(Ещё и эту последнюю выплату A. T. устроит мне – “семь
бед – один ответ”, вопреки возражениям Лакшина-Кондратовича,
что это может повредить журналу.)
А узнав, что я сценарий сдал на Мосфильм – стал просить
с милой хмельной настойчивостью, как запретную рюмку – дать
ему тот сценарий, и сейчас же!
Я – пошёл за ним, к портфелю, A. T. сразу ревниво:
– Вы с первым этажом ближе, чем со вторым?
(На втором – главные члены коллегии, на первом – все
рядовые, и отдел прозы, и мой портфель всегда остаётся там,
к постоянной ревности A.