) Но и с
ручками я, кажется, зря спешил: до собрания всегда за час
околачиваются рязанские писатели, дома-то делать нечего, – а
тут, гля, пустая комната, и только сидит на подоконнике
временно исполняющий должность “секретаря” отделения
(Сафонов – вдруг заболел, вдруг на операцию лёг, аппендицит
себе изобрёл, чтоб только не позориться.) Василий Матушкин –
благообразный такой, круглолицый, доброе русское лицо, уже
пенсионер, он-то в дни хрущёвского бума сам и нашёл меня,
сам таскал мне заполнять анкеты в СП, так радовался “Ивану
Денисовичу”, говорил, что это ему – важный языковой урок. Я
ему руку жму:
– Здравствуйте, Василь Семёныч! Не будет, что ль?
Отвечает важно, с подоконника не слезая:
– Почему? Будет.
– Да когда ж соберутся?
– Соберу-утся.
Понурый какой-то, и глаза отводит. Вдвоём мы с ним,
никого больше, ну что б ему стоило шепнуть, сказать? – нет,
сукин сын, молчит. Я с ним – вежливый разговор: вы, говорят,
новую пьесу написали, и опять областной театр ставит… Стол
мне, как будто, не пригодится, но на всякий случай занял.
А – никто не идёт. До последней минуты! И вдруг – сразу
все, и даже больше, чем все, с большой скоростью входят – и
не замечаю я, что все уже раздеты, пальто и шапок ни на ком,
а обычно только тут снимают*. Один за другим идут, и хоть
можно бы стол мой миновать, но все писатели сворачивают и
жмут мне руку – и Родин (лица на нём нет, сильно болен,
больше 38°, я расспрашиваю, ахаю, да зачем же вы приехали?)
и Баранов, лиса такая (недавно: “Можно ли в Ростов от вас
привет передать? Мне там завидуют, что я с вами
встречаюсь”), и Левченко – душа открытая, парень-простак,
хоть и серый, и Женя Маркин – молодой, слишком левый и
слишком передовой для Рязани поэт. Да вот и Таурин,
представитель секретариата РСФСР, почтительно мне
представляется, почтительно жмёт руку. Нет, никакого
исключения не будет. Да вот же и ещё идёт какой-то сияющий,
радостный, разъеденный гад – и этот ко мне, и этот прямо
радостно руку мне трясёт, у него – особенный праздник
сегодня!

[* Как их всех собрали, как подготовили – об этом было в
“Хронике текущих событий” № 12, не повторяю.]

Жму и я. А кто такой – не знаю. Остальные не
здороваются. Расселись, ба – 12 человек, а членов СП –
только 6, остальные – посторонние.
Разложился я, но писать, видно, не придётся. А один уже
что-то строчит, на коленях – да не гебист ли в штатском?
Таурин докладывает, скучно, вяло: вот Анатолий Кузнецов
бежал, такой позорный случай, СП РСФСР имеет решение, в
Тульской организации проработали, все глубоко возмущены
(безо всякого выражения), решили на всех организациях
проработать. Ну, конечно, усилят меры по контролю за
писателями, выезжающими за границу, и воспитательные меры.