Der Starke ist am
machtigsten allein, без слабых союзников свободнее руки
одинокого.
Одиночество же Трифоныча было полно горечи всеобщего,
как ему ощущалось, предательства: он годами жертвовал собою
для всех, а для него теперь никто не хотел жертвовать: не
уходили из “Н. мира” сотрудники, и лишь немногие отхлынули
авторы. Вся эта возня с “теневой” редакцией, непрерывными
обсуждениями, что делается в реальной, только больше должна
была изводить его и усилить начавшийся от угнетения скрытый
ход болезни.
Тут защита схваченного Ж. Медведева снова сроднила нас,
хоть и по-за-очью. Я, как обычно, писал в Самиздат, а
Трифоныч – ездил в психбольницу в Калугу (мимо ворот моего
Рождества, так никогда им не найденного и невиденного),
ошеломив там своим явлением всех врачей-палачей.
Тут приближался 60-летний юбилей A. T., открывая
возможность снова перекликнуться. Я телеграфировал:
“Дорогой наш Трифоныч! Просторных вам дней, отменных
находок, счастливого творчества зрелых лет! В постоянных
спорах и разногласиях неизменно нежно любящий вас,
благодарный вам Солженицын.”
Говорят, он очень был рад моей телеграмме, уединялся с
нею в кабинет. Мог бы и не отвечать, юбиляру это трудно, он
ответил:
“Спасибо, дорогой Александр Исаевич, за добрые слова по
случаю 60-летия моего. Расходясь с вами во взглядах,
неизменно ценю и люблю вас как художника. Ваш Твардовский.”
И, по темпам наших отношений, месяцев ещё через
несколько мы бы с ним повидались. Я написал ему письмо,
прося разрешения показать в октябре свой оконченный роман. Я
знал, это доставит ему удовольствие.
Но – не пришло ответа. А узналось – что р_а_к у него (и
– скрывают от него). Рак – это рок всех отдающихся жгучему
жёлчному обиженному подавленному настроению. В тесноте люди
живут, а в обиде гибнут. Так погибли многие уже у нас: после
общественного разгрома, смотришь – и умер. Есть такая точка
зрения у онкологов: раковые клетки всю жизнь сидят в каждом
из нас, а в рост идут, как только пошатнётся… – скажем,
дух. Лишь выдающееся здоровье Твардовского при всех
коновальских ошибках кремлёвских врачей даёт ему ещё много
месяцев жизни, хоть и на одре.
Есть много способов убить поэта.
Твардовского убили тем, что отняли “Новый мир”.

Жуковка
Февраль 1971

ТРЕТЬЕ ДОПОЛНЕНИЕ (декабрь 1973)

НОБЕЛИАНА

“Нобелиана” – это я не придумал, это краткий
телеграфный адрес Нобелевского фонда (Nobelianum), да
ведь и так же принято обозначать всякие растянутые
торжества или пышные оркестровые разработки. Со мной
торжество-не торжество, мученье-не мученье, но суматошная
разработка потянулась два полных года. В странах
нескованных чтo есть присуждение нобелевской премии
писателю? Национальное торжество.