Он был дюж, но не толст (он
знал цену фигуре и даже поигрывал в теннис). Глаза его были неглупые и имели
подвижность подозрительности и сообразительности. Где надо, он поправлял
начальника отдела, и тот спешил записывать.
Кабинет Абакумова был если и не зал, то и не комната. Тут был и
бездействующий мраморный камин и высокое пристенное зеркало; потолок —
высокий, лепной, на нЈм люстра, и нарисованы купидоны и нимфы в погоне друг
за другом (министр разрешил там оставить всЈ, как было, только зелЈный цвет
перекрасить, потому что терпеть его не мог). Была балконная дверь, глухо
забитая на зиму и на лето; и большие окна, выходившие на площадь и не
отворяемые никогда. Часы тут были: стоячие, отменные футляром; и накаминные,
с фигуркою и боем; и вокзальные электрические на стене. Часы эти показывали
довольно-таки разное время, но Абакумов никогда не ошибался, потому что ещЈ
двое золотых у него было при себе: на волосатой руке и в кармане (с
сигналом).
В этом здании кабинеты росли с ростом чинов их обладателей. Росли
письменные столы. Росли столы заседаний под скатертями синего, алого и
малинового сукна. Но ревнивее всего росли портреты Вдохновителя и
Организатора Побед. Даже в кабинете простых следователей он был изображЈн
много больше своей натуральной величины, в кабинете же Абакумова Вождь
Человечества был выписан кремлЈвским художником-реалистом на полотне пятиме-
{94} тровой высоты, в полный рост от сапог до маршальского картуза, в блеске
всех орденов (никогда им и не носимых), полученных большей частью от самого
себя, частью — от других королей и президентов, и только югославские ордена
были старательно потом замазаны под цвет сукна кителя.
Как бы, однако, сознавая недостаточность этого пятиметрового
изображения и испытывая потребность всякую минуту вдохновляться видом
Лучшего Друга контрразведчиков, даже когда глаза не подняты от стола, —
Абакумов ещЈ и на столе держал барельеф Сталина на стоячей родонитовой
плите.
А ещЈ на одной стене просторно помещался квадратный портрет
сладковатого человека в пенсне, кто направлял Абакумова непосредственно.
Когда начальник смертного отдела ушЈл, — во входных дверях показались
цепочкой и прошли цепочкой по узору ковра заместитель министра
Селивановский, начальник отдела Специальной Техники генерал-майор Осколупов
и главный инженер того же отдела инженер-полковник Яконов. Соблюдая
чинопочитание друг перед другом и выказывая особое уважение к обладателю
кабинета, они так и шли, не сходя со средней полоски ковра, гуськом,
по-индейски, ступая след в след, слышны же были шаги одного Селивановского.