Когда на письма им
отвечал или в Ялте в комнату к себе уходил — просто смеялся над ними.
Государственные люди, какими же умными они себя считают, а — глупее
младенцев. ВсЈ спрашивают: а как будем после войны, а как? Да вы самолЈты
шлите, консервы шлите, а там посмотрим — как. Им слово бросишь, ну первое
проходное, они уже радуются, уже на бумажку записывают. Сделаешь вид — от
любви размягчился, они уже — вдвое мягкие. Получил от них ни за так, ни за
понюшку: Польшу, Саксонию, Тюрингию, власовцев, красновцев, Курильские
острова, Сахалин, Порт-Артур, пол-Кореи, и запутал их на Дунае и на
Балканах. Лидеры “сельских хозяев” побеждали на выборах и тут же садились в
тюрьму. И быстро свернули Миколайчика, отказало сердце Бенеша, Масарика,
кардинал Миндсенти сознался в злодеяниях, Димитров в сердечной клинике
Кремля отрЈкся от вздорной Балканской {141} Федерации.
И посажены были в лагеря все советские, вернувшиеся из европейской
жизни. И — туда же на вторые десять лет все отсидевшие только по разу.
Ну, кажется всЈ начинало окончательно налаживаться!
И вот когда даже в шелесте тайги не расслышать было о каком-нибудь
другом варианте социализма — выполз чЈрный дракон Тито и загородил все
перспективы.
Как сказочный богатырь, Сталин изнемогал отсекать всЈ новые и новые
вырастающие головы гидры!..

Да как же можно было ошибиться в этой скорпионовой душе?! — ему!
знатоку человеческих душ! Ведь в 36-м году уже за глотку держали — и
отпустили!.. Ай-я-я-я-яй!
Сталин со стоном спустил ноги с оттоманки и взялся за голову, уже с
плешиной. Ничем не поправимая досада саднила его. Горы валял — а на вонючем
бугорке споткнулся.
Иосиф споткнулся на Иосифе…
Ничуть не мешал Сталину доживающий где-то Керенский. Пусть бы из гроба
вернулся и Николай Второй или Колчак — против всех них Сталин не имел
личного зла: открытые враги, они не изворачивались предлагать какой-то свой,
новый, лучший социализм.
Лучший социализм! Иначе, чем у Сталина! Сопляк! Социализм без Сталина
— это же готовый фашизм!
Не в том, что у Тито что-нибудь получится — выйти у него ничего не
может. Как старый коновал, перепоровший множество этих животов, отсекший
несчЈтно этих конечностей в курных избах, при дорогах, смотрит на беленькую
практикантку-медичку, — так смотрел Сталин на Тито.
Но Тито всколыхнул давно забытые побрякушки для дурачков: “рабочий
контроль”, “земля — крестьянам”, все эти мыльные пузыри первых лет
революции.
Уже три раза сменено собрание сочинений Ленина, дважды —
Основоположников. Давно заснули все, кто спорил, кто упоминался в старых
примечаниях, — все, кто думал иначе строить социализм.