Перед ними не на вытяжку, но прямой, стоит Галактион Адрианович.
                В глубине, у двери, видим еще надзирателя. Оперуполномоченный:
                – Но именно их двоих нам надо взять на следствие и на суд!
                Галактион Адрианович:
                – Но именно этих двух выписывать из больницы сейчас нельзя. Один
                проглотил столовую ложку – и позавчера мы ему сделали вторую
                операцию. А у того – швы загноились.
                = Женщина бьет кулаком о стол:
                – Так я их выпишу, если вы труситесь!
КРУПНО.
= Гадкая, слюной брызжет:
                …Я тоже врач! Я всю жизнь в лагерях работаю! И вы мне очки не
                втирайте! А потом они будут ножи глотать,- а следствие будет их
                ждать?
                = Оперуполномоченный. Смотрит пристально, чуть вверх (на
                стоящего):
                – Он не трусится. Он просто до конца верен мятежникам.
                = Галактион Адрианович старается, чтобы лицо его не дрогнуло.
                Будто это не о нем.
                …И если он все операции кончил, я бы его сейчас уже арестовал.
                Голос начальницы:
                – Да забирайте его, пожалуйста! Дерьма такого найдем.
                Чуть поднялась одна бровь. Медленно снял белую шапочку с седой
                головы. Расстегнул халат. Снял.
                = Будто в рассеянности обронил снятое белое на пол – и пошел к
                выходу. На спине его курточки – номер. У двери надзиратель:
                – Р-руки назад! Порядка не знаешь?..
                = Так и остались халат и шапочка на полу близ ножек стола и
                туфель начальницы.
ЗАТЕМНЕНИЕ.
И подземный рокот ударных.
НА ШИРОКОМ ЭКРАНЕ
= не сразу вырисовываются низко нависшие своды подземного
                коридора, идущего вдоль экрана. Глыбы сводов занимают его верхнюю
                половину. Багровые отсветы едва освещают каменные поверхности.
                Ясный голос с высоты:
                – Именем Советского Союза. Военный Трибунал Равнинного лагеря
                МВД…
                Струнные заглушают голос.
                …К высшей мере наказания!..
                Сбоку появляется в подземельи видный нам лишь по грудь – Петр
                Климов. Опустив голову, с руками, завязанными за спиной (это
                чувствуется по плечам), обросший, в лохмотьях, он идет, как тень. Он
                плохо виден и не слышен вовсе – он скользит под этими глыбами вдоль
                толщи стены…
                Тот же голос:
                …Заключенного Климова!
                Не рука – черная тень руки с пистолетом, будто пересекшая луч
                кинопроектора, – вдвигается на экран, недолго следует за затылком
                жертвы и выстрел! гул под сводами!
                красная вспышка у дула,- стреляет в затылок. Тело Климова
                вздрагивает и ничком падает, не видно куда. Тень руки исчезла.
                Те же струнные!
                И оттуда ж, такою же тенью, вступает Иван Барнягин.
                Голос:
                …Заключенного Барнягина!
                И та же тень руки с пистолетом вступает в экран. Ведет дуло за
                затылком. Вспышка в затылок!
                Выстрел.
