Подхваченные восходящими струями
горячего воздуха, рев этих струй в музыке, взлетают, рассыпаются и
ветром разносятся по сторонам снопы искр, огненной лузги. Чем ярче
пожар – тем чернее кажется пасмурное небо.
= Со всех сторон по открытому пространству, по серому обтаявшему
снегу, по гололедице – сходятся заключенные. Они становятся широким
кольцом – поодаль от пожара.
= Озаренные всеми оттенками огня – лица заключенных!
Мы непрерывно оглядываем эту вереницу, немного задерживаясь на
знакомых.
Очень хмур, очень недоволен полковник Евдокимов (опять в тело-
грейке и с номерами). Губы закусил. Широкоплечий, на полголовы выше
соседей.
С-213. Трясутся толстые щеки. Вполголоса:
– Да что ж это? Что ж это? Надо тушить. На нас подумают, ребята!
Но не шевелятся соседи.
Прокаленные и перекаленные зэки. Раз горит – значит, так нужно.
Даже злорадство на лицах: строили сами, сами сожгли, ничуть не
жаль.
Кишкин, озаренный огнем, декламирует с преувеличенными жестами:
– Прощай, свободная стихия!
Гори, народное добро!
Соседи смеются.
Лица, лица, Ни на одном нет порыва тушить.
Непроницаемое лицо Мантрова. Он не напуган и не рад. Он вер-
нулся к своему постоянному умному самообладанию.
Но любованием, но волнением озарено лицо старика в блещущих
очках, Он щепчет:
– По-хороны ви-кингов!
Сосед:
– Почему?
– Скандинавский обычай. Когда умирал герой, – зажигали ладью
умершего и пускали в море!
– Светло-оранжевое торжество победившего пожара. Полнеба в нем.
Крыши нет – сгорела. Невозбранно горят стены цеха – борта ладьи
убитых викингов… И ветер гнет огромный огонь – парусом! Облегчение
и в музыке. Смертью попрали смерть.
= А прораб, путаясь в шинели, шапка на затылке, бежит вне себя
перед цепью неподвижных заключенных:
– Что за зрелище? Что вы стоите и смотрите? Подожгли – и
смотрите?
Вслед ему на драной рыжей лошаденке едет спокойный старый казах
в санях с лопатами.

БЛИЖЕ.

= Прораб бежит и кричит:
– Надо тушить! Бригадиры! Мантров! Полыганов! Надо тушить!
Маленький Полыганов (с ним поравнялся прораб). Невозмутимо:
– А как? – тушить?..
Прораб размахивает руками:
– Как тушить?! Вон лопаты разби… разби… раздавайте людям!
Снегом засыпайте!
Убежал дальше. Вместо него в кадр въезжает лошадь и голова
казаха со щиплой бороденкой, в рыжей шапке (сам казах сидит ниже). До
чего ж спокоен казах! – как идол в степи.
Полыганов оскалился (не он ли и поджег?..):
– Что ж, ребята, приказ – лопаты брать. Снег руби – и кидай
туда. Кидай.
= Над санями. Безучастно разбирают лопаты.

ИХ ЖЕСТЯНОЙ ГРОХОТ.

ОБЩИЙ ВИД

= пожара.