Разумеется, по диалектической взаимосвязи всех явлений
действительности, образ поведения Павла Николаевича на работе {137} не мог
остаться без влияния на его образ жизни вообще. Постепенно, с годами, ему и
Капитолине Матвеевне стали несносны на железных дорогах не только общие, но
и плацкартные вагоны, куда пЈрлись и в полушубках, и с вЈдрами, и с мешками.
Русановы стали ездить только в купированных и в мягких. Разумеется, и в
гостиницах для Русанова всегда бронировался номер, чтоб ему не очутиться в
общей комнате. Разумеется, и в санатории Русановы ездили не во всякие, а в
такие, где человека знают, уважают и создают ему условия, где и пляж и аллеи
отдыха отгорожены от общей публики. И когда Капитолине Матвеевне врачи
назначили больше ходить, то ей абсолютно негде было ходить, кроме как в
таком санатории среди равных.
Русановы любили народ — свой великий народ, и служили этому народу, и
готовы были жизнь отдать за народ.
Но с годами они всЈ больше терпеть не могли — населения. Этого
строптивого, вечно уклоняющегося, упирающегося да ещЈ чего-то требующего
себе населения.
У Русановых стал вызывать отвращение трамвай, троллейбус, автобус, где
всегда толкали, особенно при посадке, куда лезли строительные и другие
рабочие в грязных спецовках и могли обтереть о твоЈ пальто этот мазут или
эту извЈстку, а главное — укоренилась противная панибратская манера хлопать
по плечу — просить передать на билет или сдачу, и нужно было услуживать и
передавать без конца. Ходить же по городу пешком было и далеко, и слишком
простецки, не по занимаемой должности. И если служебные автомобили бывали в
разгоне или в ремонте, Павел Николаевич часами не мог попасть домой обедать,
а сидел на работе и ждал, пока подадут машину. А что оставалось делать? С
пешеходами всегда можно напороться на неожиданность, среди них бывают
дерзкие, плохо одетые, а иногда и подвыпившие люди. Плохо одетый человек
всегда опасен, потому что он плохо чувствует свою ответственность, да
вероятно ему и мало что терять, иначе он был бы одет хорошо. Конечно,
милиция и закон защищают Русанова от плохо одетого человека, но эта защита
придЈт неизбежно с опозданием, она придЈт, чтобы наказать негодяя уже потом.
И вот, ничего на свете не боясь, Русанов стал испытывать вполне
нормальную оправданную боязнь перед распущенными полупьяными людьми, а
точнее — перед прямым ударом кулака в лицо.
Потому так взволновало его сперва и известие о возврате Родичева. Не то
чтобы он или Гузун стали бы действовать по закону: по закону они к Русанову
никаких претензий иметь не должны. Но что, если они сохранились здоровыми
мужиками и захотят избить?
Однако, если трезво разобраться,– конечно зряшен был первый невольный
испуг Павла Николаевича.