— Ничего, вы пока нам так объясните.– Русанов очень подбодрился. Вот
он сидел, спустив ноги на пол, как здоровый. При поворотах головы боль в шее
была куда слабее прежней. Фанерка не фанерка, а был перед ним как бы
маленький игральный стол, освещЈнный ярким весЈлым светом с потолка. Резкие
точные весЈлые знаки красных и чЈрных мастей выделялись на белой
полированной поверхности карт. Может быть, и правда, вот так, как Чалый,
надо относиться к болезни — она и сползЈт с тебя? Для чего киснуть? Для
чего всЈ время носиться с мрачными мыслями?
— Что ещЈ будем подождать? — упрашивал и Ахмаджан.
— Та-ак,– с быстротой киноленты перепускал Чалый всю колоду через
свои уверенные пальцы: ненужные в сторону, нужные к себе.– Участвуют карты:
с девятки до туза. Старшинство мастей: трефы, потом бубны, потом червы,
потом пики.– И показывал масти Ахмаджану.– Понял?
— Есть понял! — с большим удовольствием отзывался Ахмаджан.
То выгибая и потрескивая отобранной колодой, то слегка тасуя еЈ,
объяснял Максим Петрович дальше:
— СдаЈтся на руки по пять карт, остальные в кону. Теперь надо понять
старшинство комбинаций. Комбинации так идут. Пара.– Он показывал.– Две
пары. Стрит — это пять штук подряд. Вот. Или вот. Дальше — тройка. Фуль…
{213}
— Кто — Чалый? — спросили в дверях.
— Я Чалый!
— На выход, жена пришла!
— Ас кошЈлкой, вы не видели?.. Ладно, браты, перерыв.
И бодро беззаботно пошЈл к выходу.
Тихо стало в палате. Горели лампы как вечером. Ахмаджан ушЈл к себе.
Быстро расшлЈпывая по полу воду, подвигалась Нэлля, и надо было всем поднять
ноги на койки.
Павел Николаевич тоже лЈг. Он просто чувствовал на себе из угла взгляд
этого филина — упорное и укоризненное давление на голову сбоку. И чтоб
облегчить давление, спросил:
— А у вас, товарищ,– что?
Но угрюмый старик даже вежливого движения не сделал навстречу вопросу,
будто не его спрашивали. Круглыми табачно-красными глазищами смотрел как
мимо головы. Павел Николаевич не дождался ответа и стал перебирать в руках
лаковые карты. И тогда услышал глухое:
— То самое.
Что “то самое”? Невежа!.. Павел Николаевич теперь сам на него не
посмотрел, а лЈг на спину и стал просто так лежать-думать.
ОтвлЈкся он приходом Чалого и картами, а ведь ждал газеты. Сегодня день
был — слишком памятный. Очень важный, показательный день, и по газете
предстояло многое угадать на будущее. А будущее страны — это и есть твоЈ
будущее. Будет ли газета в траурной рамке вся? Или только первая страница?
Будет портрет на целую полосу или на четверть? И в каких выражениях
заголовки и передовица? После февральских снятий всЈ это особенно значит. На
работе Павел Николаевич мог бы от кого-то почерпнуть, а здесь только и есть
— газета.