Во
время вчерашней болтовни лежала на столе около них большая и довольно
тяжЈлая линейка для расчерчивания ведомостей — не фанерная линейка, а из
струга ной досочки. И весь вечер у Костоглотова был соблазн — взять эту
линейку и положить на полочку еЈ грудей — проверить: соскользнЈт или не
соскользнЈт. Ему казалось, что — не соскользнЈт.
ЕщЈ он с благодарностью думал о том тяжЈлом просвинцован-ном коврике,
который кладут ему ниже живота. Этот коврик давил на него и радостно
подтверждал: “Защищу, не бойся!” {52}
А может быть, нет? А может, он недостаточно толст? А может, его не
совсем аккуратно кладут?
Впрочем, за эти двенадцать дней Костоглотов не просто вернулся к жизни
— к еде, движению и весЈлому настроению. За эти двенадцать дней он вернулся
и к ощущению, самому красному в жизни, но которое за последние месяцы в
болях совсем потерял. И, значит, свинец держал оборону!
А всЈ-таки надо было выскакивать из клиники, пока цел.
Он и не заметил, как прекратилось жужжание, и стали остывать розовые
нити. Вошла сестра, стала снимать с него щитки и простыни. Он спустил ноги с
топчана и тут хорошо увидел на своЈм животе фиолетовые клетки и цифры.
— А как же мыться?
— Только с разрешения врачей.
— Удобненькое устройство. Так это что мне — на месяц заготовили?
Он пошЈл к Донцовой. Та сидела в комнате короткофокусных аппаратов и
смотрела на просвет большие рентгеновские плЈнки. Оба аппарата были
выключены, обе форточки открыты, и больше не было никого.
— Садитесь,– сказала Донцова сухо.
Он сел.
Она ещЈ продолжала сравнивать две рентгенограммы.
Хотя Костоглотов с ней и спорил, но всЈ это была его оборона против
излишеств медицины, разработанных в инструкции. А сама Людмила Афанасьевна
вызывала у него доверие — не только мужской решительностью, чЈткими
командами в темноте у экрана, и возрастом, и безусловной преданностью работе
одной, но больше всего тем, как она с первого дня уверенно щупала контур
опухоли и шла точно-точно по нему. О правильности прощупа ему говорила сама
опухоль, которая тоже что-то чувствовала. Только больной может оценить,
верно ли врач понимает опухоль пальцами. Донцова так щупала его опухоль, что
ей и рентген был не нужен.
Отложив рентгенограммы и сняв очки, она сказала:
— Костоглотов. В вашей истории болезни существенный пробел. Нам нужна
точная уверенность в природе вашей первичной опухоли.– Когда Донцова
переходила на медицинскую речь, еЈ манера говорить очень убыстрялась:
длинные фразы и термины проскакивали одним дыханием.– То, что вы
рассказываете об операции в позапрошлом году, и положение нынешнего
метастаза сходятся к нашему диагнозу. Но всЈ-таки не исключаются и другие
возможности.